Виктор Ковригин: Махно. Полковая казна

–Черкасская. Вы поступаете во временное подчинение к руководителю группы проекта Суровцеву Никите Никитичу

Со всех сторон послышалось чирикание: «вся?», «навсегда?», «везет же некоторым», «а я, то же не замужем», «а можно мы вдвоем, мы вместе учились и подруги». Всё это чириканье сопровождал девичий смех. Софья Борисовна обвела всех строгим и властным взглядом и в отделе тут же наступила тишина. Из-за своего стола поднялась девушка с русыми волосами. Сказать, что она была просто симпатична, это тоже, что сказать про картину Леонарда да Винчи «Джоконда» – это просто картина. Марина, на мой взгляд, была самым нежным цветком в этом роскошном букете женского великолепия. Она изящно повернула свою русую головку в мою сторону и как говорят классики: «Наши взгляды встретились», встретились посредине разделяющего нас пространства, встретились и взорвались яркой вспышкой- молнией, которая, как мне показалось, озарила всё вокруг. Её зелено-серые глаза обозначал чуть раскосый азиатский разрез. Аккуратный носик имел профиль греческих богинь. Чуть припухлые губы манили своей свежестью, из-под них светились перламутровые, ровные зубки. Невесомый, точеный подбородок выгодно оттенял нежную, бархатистую, шею. Легкий, естественный румянец дополнял описание её портрета.

Одета она была в свитер из тонкой ангорской шерсти черного цвета с высоким воротом, и юбку шотландку цветов клана Маккуин. Ножки были запакованы в чёрные из тонкого трикотажа гамаши, в те времена ни лосины, ни легенцы, тогдашняя мода ещё не знала. На ногах были австрийские зимние сапожки из чёрной замши на высоком каблуке. На тонкой талии к месту был широкий пояс из чёрной замши с причудливой пряжкой цвета антрацит. От моего взора не ускользнула и та часть женской фигуры, которая всегда привлекает настоящих мужчин. Её грудь эффектно выделялась на фоне черного свитера и имела весьма рельефную форму. В те времена ещё не было лифчиков «пушат», по этому, с уверенностью можно было утверждать, что её грудь была реально третьего размера.

Прервал моё оцепенение Николай Васильевич,

– Ну что, дети мои, попрошу на выход. Нас ждут великие дела!– и мы отправились к художнику.

V

Владимир Леонтьевич встретил нас в своей мастерской с неизменным мундштуком в зубах. Он поднялся со своего крутящегося стула, и вынул изо рта сигарету. После короткого знакомства и озвучивания сути нашего визита официальная часть была окончена. Махно бережно, по-отцовски, взял руку Марины и с поклоном, как истинный джентльмен, поцеловал её запястье. Мы немного потрепались ни о чем, после чего Махно предложил за знакомство выпить по пятьдесят грамм коньячку. Наш кадровик замахал рученьками,

– Не обессудьте друзья, но это не про меня. Дал зарок себе и своей половинке, после определенных событий, приведших к плачевным последствиям, что больше ни грамма в рот, ни сантиметра…, – чем вызвал дружный смех.

⁃ Ну, на нет и суда нет, – проговорил художник, улыбнувшись,

– Прошу прощенья, милая барышня, – тогда я впервые услышал такое обращение к девушке и оно мне очень понравилось,

–Составьте нам компанию, скрасьте наше мужское общество.

Марина кротко и в то же время немного кокетливо взглянула на него из под пушистых ресничек, улыбнулась и нежно выдохнула,

– Попробую -

⁃ Ну, а Вы, мой юный друг, не откажетесь поддержать компанию?,– даже не вопросом, а скорее утверждением обратился он ко мне.

⁃ Нет,– произнёс я, и сделал театральную паузу,

– Не откажусь,– и то же расплылся в улыбке.

В общем Махно достал початую бутылку коньяка, Николай Васильевич сходил к себе в кабинет за шоколадом и лимоном, и мы приступили к решению «производственных вопросов». Забегая вперёд скажу, благодаря нашей дружной команде, и под моим чутким руководством, наш трест занял третье место на всесоюзном конкурсе. Коллектив был премирован автомобилем ВАЗ-21013, который получил Марик. В поощрение входила и денежная премия, в размере десяти тысяч рублей, которую поделили по справедливости: шеф получил пять тысяч, главбух три тысячи, а оставшиеся, равными частями были распределены между мной, кадровиком, художником и Мариной. Мы были не в обиде.

Но вечер был ещё не закончен. Николай Васильевич, чтобы не искушать себя, потихоньку слился. Почти одновременно с уходом кадровика, позвонила по внутренней связи секретарь шефа и сообщила, что Махно уже ждут в ресторане «Аэлита», для обсуждения деталей дизайна банкетного зала. Мы с Мариной то же собрались уходить, но Владимир Леонтьевич предложил,