Сергей Огольцов - Блог, или Роман на слабо́

Лично я предпочитал выходить за водой с наступлением темноты не потому, что расчёты орудий прекращали свою работу, нет обстрелы велись невзирая на время суток, однако ночью очереди за водой бывали несколько короче.

С утра я отправлялся на работу, хотя газета, естественно, перестала выходить и мне уже никто не предлагал переводить передовицы с Армянского. Тем не менее, у меня имелась отмычка для дверного замка в комнату переводчиков с двумя окнами, тремя столами в отметинах суровой правды жизни и двумя стульями, так что в изредка случавшиеся дни затишья (приезд Госсекретаря США по дороге из Агдама, а вскоре прилёт министра иностранных дел на вертолёте) тем из сотрудников, кто заскакивал (по многолетней привычке или просто от нечего делать), приятно было убедиться, что в здании хоть кто-то да и есть.

Дряхлое здание двухэтажной редакции стояло в тени правого крыла мавзолейно-угловатого параллелепипеда Обкома КПСС в четыре этажа, а когда завхоз стал слишком рано запирать входную дверь висячим замком то, благодаря дружеским отношением со сторожем Рашидом, мне удалось снять слепок ключа на кусок пластилина, которым иногда играли наши дети, и изготовить вполне сносный дубликат—сказались навыки слесаря третьего разряда Конотопского Паровозо-Вагоноремонтного Завода—хотя без тисков это не так просто.

(На заметку любителям этнографии. Да, «Рашид» не Армянское имя однако игра с именами вполне в традициях Армянского этноса, лишь бы родители сочли благозвучным или правильным из политических соображений. Отсюда такое множество Артуров, Гамлетов, Офелий, Лаэртов, Дездемон, Джеймсов, Джоников (уменьшительное от «Джон») Карин и т.д., и т.п.

Учительницу географии 7-й школы звали Аргентина Вараздатовна (это не кличка, а по паспорту) или такое вот вполне заурядное и тоже по паспорту: Чапаев Ваникович Григорян—не каждому дано понять, что «Чапаев» это имя, ну а дальше, как положено – отчество («Ваник» – уменьшительное от уменьшительного «Ваня»), фамилия.

А зацени конструктивизм при составлении довольно распространённого в Армении имени: В(ладимир)+И(льич)+Лен(ин), скобки сокращаем и остаётся «Вилен».

Женщине по имени «Элекрофикация» пришлось всю жизнь откликаться на сокращённое – «Эля» (а и неплохо звучит, между прочим, скажи?).

Или взять хотя бы историю возникновения имени моей свояченицы? Свекровь её матери (моей тёщи) гостила у родственников в Москве и ей там приглянулось слово из прозвучавшей радиопостановки про Жанну Д’Арк из Орлеана (радиопостановка это сериал, но только по радио, дело-то было в 50-е и до телевидения СССР тогда ещё не развился, факт входа телевизоров в Американский быт в 30-х, ещё одно доказательство, что Запад начал загнивать раньше нашего), которое она и попросила записать для неё на бумажке.

Ну и чем плохо, спрашивается: «Орлеана Александровна»?

Хотя и суеверия тоже примешиваются – если дети в семье рождаются квёлыми или умирают в раннем возрасте, надо поставить мусульманское (чаще всего турецкое) имя и – помогает, потому что верят, будто должно помочь.

Отсюда сторож с именем Рашид и его постоянно радостной улыбкой квадратными зубами.

Мне встречался пацанёнок по имени Эльчибей (имя воинственного президента Азербайджана в 90-х), шустрый и крепенький.)

По утрам семья сходилась на квартиру для завтрака, а если шёл обстрел, я относил в подвал чайник воды вскипячённой на газовой плите, после чего отправлялся проведать семьи остальных двух дочерей тёщи, в подвалах их пятиэтажек, и передать хлеб испечённый ею накануне в духовке газовой плиты.

Взамен передавалась баночка сливок или варежки Ашоту, из которых кузен его уже вырос, да пока ещё великоваты, но вполне мужского кроя и расцветки…

Обычный внутрисемейный кругооборот понятный тем, кто застал эпоху дефицитов…

А затем, с чувством исполненного долга и крахмальным поскрипыванием чистой совести, я снимал висячий замок с двери редакционного здания и запирался изнутри, потому что завхоз переживал на тему пишущих машинок с Армянским и Русским шрифтами в комнатах второго этажа.

Переводческая находилась на первом и, когда редакционную дверь снаружи дёргали, мне недалеко было пойти посмотреть (пару раз в неделю) кого там принесло и чего ради.

Ну скажем, машинистке Сильве рассказали ложный слух будто редакция сгорела от Алазани, она пришла и убедилась, что это брехня, а заодно, на радостях, решила забрать тапочки из ящика в столе под её машинкой, на всякий, ей в них печатать удобнее.