Александр Сурков - Pig in a Poke

Водитель и сопровождающий идут к воротам, растворяются в темноте.

— Разгонит он, — бурчит бригадир. — Ты поищи дебилов, чтоб тут за восемь тыщ ишачили. Если б не хабар, послал бы нахер эту работу. У меня два высших и три судимости…

Разгрузка продолжается. Пассажир, укрытый в глубине рефрижератора под несколькими слоями тел ждет, вспоминая все, что знает об этом месте.

Пятьсот двадцать второй центр приема и отправки погибших, более известный как ЦПОП, хоть и находится на территории госпиталя, но является отдельной закрытой частью и подчиняется напрямую штабу военного округа. Как и все засекреченные объекты, с самого начала центр был хитрым бюрократическим конгломератом. Ангар и установленные в нем семнадцать холодильных блоков, рассчитанные на четыреста восемь тел, по документам являлись «Вторым филиалом 111-го государственного центра судмедэкспертиз». Взвод охраны был от Росгвардии. «Временно прикомандированными в распоряжение» считались также специалисты 124-й лаборатории, которая занимается опознанием тел и современный мобильный крематорий, обтекаемо именуемый в официальных документах «Комплексом промышленного сжигания биологических отходов «Инсениратор ИН-50.1К» производства Санкт-петербургской компании «Турмалин».

Охрана, служба материально-технического обеспечения, судмедэксперты, санитары, рабочие, операторы крематория и, кроме того, прикомандированные, расписывались за получение зарплаты в ведомостях совершенно разных структур, как военных, так и гражданских. Но, как и все в России, что связано с делами секретными, подчинялись они ФСБ. А есть ли более охраняемый секрет в этой стране, чем погибшие в бесконечных необъявленных войнах?

В девяностых сюда доставляли с Кавказа и потом развозили по всей стране тела погибших солдат. С приходом Путина ЦПОП под Вторую Чеченскую был укомплектован итальянским холодильным оборудованием с камерами из высококачественной нержавеющей стали стоимостью более миллиона долларов.

Во времена «нефтяного благоденствия» правительство денег не считало. На установление личности погибшего, когда была в этом необходимость, тратились десятки тысяч рублей. Каждому, согласно инструкции, перед «выпиской» выделялись цинковый гроб, фуражка, камуфляжная форма, икона, венок от военного ведомства и государственный флаг, которым накрывается гроб.

После 2008 года поток погибших стал уменьшаться, и центр начал помалу приходить в запустение. Финансирование урезали, специалисты разъехались по более хлебным местам, оборудование частично пришло в негодность. Рабочие, обслуга и санитары помалу выродились в стандартный персонал обычных российских моргов — циничных опустившихся алкашей.

Война в Украине и Сирии года на полтора оживили замершую активность. Однако, основной поступающий сюда контингент, «ополченцы» и «добровольцы» российского гражданства, был «материалом» неофициальным и «политически нежелательным». Потому, невзирая на то, что в пиковые месяцы здесь приходилось принимать сотни трупов, бюджет центру серьезно не увеличили.

С началом военных действий каждую перевозку «Груза-200» из «ЛНР» и «ДНР» сопровождал чуть ли не взвод охраны под началом сотрудников ФСБ. Теперь же, когда война превратилась в рутину, а лозунг, неосторожно озвученный премьером: «Денег нет, но вы держитесь», медленно, но верно воплощался в жизнь, группу обеспечения сократили и те, кому было поручено организовывать эвакуацию тел, вынуждены были довольствоваться гражданским водителем и опальным саратовским капитаном.

Что, собственно и позволило воплотить в жизнь совершенно безумный план переброски снаряжения и оружия для спецгруппы.

Разгрузка шла уже около часа. Дело ночных санитаров — только машину освободить и предварительно отсортировать на предмет наличия опознавательных признаков. В начале десятого придут патологоанатомы и фсб-шники, руками утренней смены проведут первичное опознавание по документам, отфотографируют, снимут отпечатки пальцев и возьмут пробы на ДНК. Потом, сверившись с базами данных, определят судьбу каждого. Решат, кого отправить в городской морг и оттуда передать родственникам, кого самолетом отвезти в свою часть, где похоронить как «погибшего на учениях», а кого, от греха подальше, тут же закинуть в передвижной крематорий.

Прежде чем отправить трупы в холодильные камеры, санитары тщательно обыскивают одежду и лезут во рты плоскогубцами. Содержимое карманов и золотые коронки считаются их законной добычей. На телах оставляют только жетоны, документы и прочие предметы, позволяющие идентифицировать личность, за них можно запросто и срок получить. В этом стратегическом морге со дня его основания все стучат друг на друга…