Александр Сурков: По особо важным телам

Не успел Шульга перевести дух, как из ванной послышался телефонный вызов.

Ричер рванул за дверь, вынес Айфон, на экране которого на фоне заставки «Вайбера» моргали инициалы полковника, одной рукой приставил ствол ко лбу Леры, другой поднес экран прямо к ее глазам, и тихо спросил:

— Кто? Свекр?

Лера молча кивнула.

— Отвечай, коза, весело и задорно. И чтоб даже не вздумала ему маякнуть!..

Вырывая Шульгу из прошлогодних воспоминаний, автозак резко затормозил, бросив его к стене. Машина чуть постояла, поехала медленно, и, сделав несколько поворотов, остановилась.

Конвоиры поднялись с лавки, и, кряхтя начали разминаться.

— Приехали! Накидывай мешок, вылезай!

Шульга послушно выполнил приказание. Отперли дверь, отстегнули наручник. Защелкнули на запястье руками вперед. Уже лучше, хоть какая-то, но свобода…

Ему помогли сойти со ступенек. Под подошвами зашуршала каменистая земля. На сей раз Шульга имел время для подготовки. Воспоминания — воспоминаниями, но глаза боятся, а руки делают. За время поездки, часа полтора-два по ощущениям, он успел протереть в рыхлой ткани мешка несколько незаметных снаружи прорех. Делая вид, что разминает затекшие ноги, осторожно огляделся по сторонам.

Он находился в небольшом дворе. Но это была не тюрьма, а типовой КП бывшего ГАИ, построенный еще в советские времена. Двухэтажная будка, гаражи, административно-жилое помещение в глубине. Дальше, у трассы бетонные заграждения, да и сам КП усилен бетонными плитами и брустверами, сложенными из мешков с песком. Стало быть не просто КП, блок-пост. Какой, интересно?

Дорога спускается со стороны леса, дальше бежит вниз в типовое лесостепное «Донбабве», которое просматривается километров на двадцать. Длинный спуск, на горизонте лесок. Тот, кто проезжал по этим местам, не ошибется. Пресловутый Изюмский блокпост. Но какого хрена?

Шульгу толкнули в сторону гаражей. Он зашагал послушно, со двора не сбежишь. Который час? Судя по солнышку, ближе к полудню. Значит, с момента приземления прошло уже больше двенадцати часов. И часа три после ареста. Пол-субботы за бортом. Свои уже должны стоять на ушах и прочесывать всю зону АТО мелким бреднем. Где же, черт возьми, Ричер?

С наступлением темноты бетон отдавал накопленное тепло, и взлетная полоса дышала жаром, словно нагретая сковородка. Ричер сошел на траву, посмотрел на часы.

По линии общей разведки пару часов назад пошли сообщения о мощном шухере российских силовиков под Ростовом. План «перехват», усиление, фейсы и полиция на ушах. Вояки отписали, что Южный округ России привел в повышенную готовность все свое ПВО. А буквально полчаса назад новостные сайты выдали информацию про гибель двух столкнувшихся самолетов под Сальском. Вот стой и думай теперь, что там на самом деле произошло.

Удалась ли Шульге атака на Шармалык? Если удалась, то с грузом они ушли, или порожняком? Что за самолеты стали жертвами катастрофы?

Ждать и догонять, хуже нет. Особенно в режиме полной секретности и отсутствия связи, когда до конца не знаешь, что и где происходит..

Ричер прибыл на аэродром еще днем. Представился местному командованию, предупредил, что ближе к ночи, возможно, будет незапланированная посадка, поговорил с командиром роты охраны, чтоб тот с перепугу не начудил. Аэродром был хоть и военный, но полупридворный — сюда на показательные полеты и министры приезжали, и Президент. Важно также и то, что территориально Чугуев находился вне зоны проведения антитеррористической операции, именно поэтому его и выбрали для приема груза. В АТО, где каждый суслик — агроном, в случае непредвиденных ситуаций сложнее решать вопросы…

Проклятая армейская форма, раздобытая перед самым отъездом, была на размер меньше и едва сходилась что в поясе, что на груди. Ричер с восемнадцати лет, как вырос, в плане шмотья страдал от своих внушительных габаритов.

За спиной горбился утюгом новый «Фольксваген Крафтер». Грузопассажирский автобус с тонированными стеклами, покрытыми пуленепробиваемой пленкой, отлично подходил для подобных эвакуаций. Ричер сам выбрал эту большую, с виду неуклюжую, на самом деле мощную и маневренную машину. В какое-то мере она напоминала ему его самого. Во всяком случае таким, каким он себя считал.

Блядская секретность! В операцию — не то что в детали, в суть — посвящены единицы. Даже сюда, для встречи группы, приехал лишь он один. Прикрытие, конечно, имелось. Но кто оно и где, Ричер не знал. Верхнее начальство находилось на связи, и после доклада об успешном проведении операции должно было давать команду, куда им ехать и кому передать добычу.