Андрей Дышев - Сердце волка

– Почему вы так считаете?

– А это подтверждает тот самый манускрипт, за которыми так охотится господин Уваров. Следуя из Крыма в Испанию, где-то в районе Трансильвании или Валахии [4] Трансильвания – в конце 15 века княжество, подчинявшееся Венгерскому королевству; Валахия – феодальное государство, образовавшееся на территории современной Румынии в 14 веке. , а может быть, на территории современных украинских Карпат, графиня подверглась разбойному нападению и была убита. Чудом выживший слуга позже рассказал графскому летописцу о подробностях последних минут жизни графини, и о том, что разбойники, превратив в дрова все экипажи, не нашли среди вещей графини ничего ценного.

– А вы сами как считаете, консул был казнокрадом?

Профессор отрицательно покачал головой.

– Нет, это все вымыслы его недругов и завистников. Консул в то время был достаточно влиятельной личностью. Он контролировал торговый оборот Генуи через порты Сугдеи и имел свои интересы в Кафе. Этот человек был достаточно богат, и у него не было нужды запускать руку в казну.

– Скажите, а этот злополучный манускрипт находится сейчас при вас, здесь?

Профессор взглянул на меня так, словно я его оскорбил.

– Что вы! Зачем мне везти сюда, на курорт, исторические документы? В Киеве у меня есть достаточно надежных мест, где их можно спрятать. Правда, Уваров об этом не знает.

Он замолчал. У меня уже не было ни вопросов, ни желания продолжать разговор. Мне надо было поспать хотя бы три часа перед тем, как пойти в милицию и привести следователя на берег заповедной бухты, где лежал труп моей несчастной постоялицы. А там – будь что будет.

Я брел по коридору, уже освещенному солнцем, к себе в кабинет и думал о том, что мне все еще никак не удается связать обыск в номере профессора с трагедией, случившейся вчера под водой. Я лишь интуитивно чувствовал, что это – ветви одного дерева, но интуиция никогда не была для меня аргументом, и я всегда относился к ней с осторожностью, как к капризной женщине, у которой семь пятниц на неделе.

Не надо терзать душу и брать на себя чужие грехи, думал я, натягивая пальцами кожу щеки и проводя по ней "жилеттовским" станком. Бритва, словно маленький экскаватор, загребала своим ковшом белую мятную пену, напоминающую снежные сугробы. Гибель молодой пары я не мог ни предвидеть, ни предотвратить, а отсутствие лицензии – лишь формальный повод для придирки. И при наличии лицензии случилось бы то, что случилось.

Успокаивая самого себя, я приводил свое лицо и нервы в порядок, готовясь к объяснениям в милиции. Один час сна – если, конечно, это можно было назвать сном – как бы подвел итоговую черту под обвалом событий и фактов, и теперь пришел черед разбирать завалы. Сначала я должен был поставить в известность милицию о совершенном преступлении, а потом засучить рукава и кинуться на криминальную баррикаду. Можно поздравить тех, кто затеял грязные дела в кругу моих постояльцев – меня все-таки выманили из моей берлоги и заставили ввязаться в драку. Что ж, пусть им будет хуже.

Стук в дверь. Семь ноль-ноль. Все, как всегда.

– Входи!

Я ожидал увидеть Сашку, и потому в первое мгновение не узнал Риту. Девочка держала в руках поднос, накрытый салфеткой. Она стояла на пороге, не смея зайти в кабинет. Это была не ее обязанность – приносить мне в кабинет завтрак, и она не знала, можно ли ей войти или же достаточно подать поднос с порога.

– А почему ты? – спросил я и только сейчас заметил, что глаза девочки красные и полны слез.

Если бы я был ниже, то бы наши взгляды встретились. Сейчас она видела перед собой лишь плоский круглый камень с дыркой посредине – "куриный бог" – на золотой цепочке, висящий на моей шее.

– Не садите его в милицию, – сглатывая, произнесла Рита.

– Что? – не понял я.

– Не надо на него заявлять, – повторила она.

Поднос в ее руках накренился, из-под салфетки показался носик чайника. Я едва успел подхватить поднос, иначе мой завтрак оказался бы на полу.

– Зайди! – сказал я, ногой захлопывая за спиной Риты дверь. – Сядь!

Она была самым слабым звеном – во всяком случае, так мне показалось. Но то, что звеном – в этом я не сомневался. Рита просила то же, что и Марина, только не настойчиво, словно против своей воли выполняла чью-то просьбу. Это было не просто подозрительно. Это было уже смешно! Все, кто окружал меня в гостинице, участвовали в каком-то заговоре, в какой-то дьявольской игре, а я до сих пор не мог постичь ее правил.