Николь Руссо - Золотой Легион

Как учили на форуме, будущий арендатор проверил запаску, баллонный ключ, все электроприборы и возможные огрехи потрепанной «французской девочки». Оставшись доволен, что она, по крайней мере, с кондиционером и способна передвигаться, он подписал необходимые бумаги.

К слову, тряпку, которой вместо штатной крышки, был заткнут бензобак, он заметил лишь потом, при первой заправке.

Вывод: Не пытайтесь на Кубе предусмотреть все моменты – не получится! Настолько непредсказуема и разнообразна эта страна!

Весь оставшийся день наш путешественник, уткнувшись в телефон, просидел в баре отеля. Попивал вкусный кофе, жевал сладкую тростниковую палочку, заменявшую чайную ложку. Просматривал завтрашний маршрут через весь остров на юг, к Тринидаду. Для него было удивительным, что есть программы, работающие и без интернета!

Бывалые туристы с того же форума подсказали ему спасительную ссылочку. И теперь он жадно вглядывался в неизвестные названия населенных пунктов, предвкушая завтрашние впечатления.

Анимация резвилась, гости отеля плясали, жизнь отдыхающих кипела! А он, весь в своих мыслях и мечтах, был, как будто, отделен от всего этого празненства стеклянной стеной. Никого не пуская в свой мир, мечтал и размышлял, что приготовит ему дальний путь!

Молоденький официант, обходя столики, добрался до закутка, в котором сидел Степаныч, уткнувшись, как и 99 % россиян, в телефон.

– Ола, сеньор! Чего-то желаете? – бодрым оптимистическим тоном начал невысокий смуглый парнишка-кубинец.

В аккуратных черных брюках и такой же жилетке, белоснежной рубашке с бабочкой, он был само дружелюбие!

– Нет, спасибо, – отмахнулся Степаныч. Но уйти от разговора с кубинцем, если он этого не хочет, не так-то просто!

– Меня зовут Педрито! – радостно сообщил он.

Услышав слово, ставшее в России обидным и нарицательным, Степаныч удивленно поднял глаза. Чтобы посмотреть, кто же с таким энтузиазмом так себя называет.

– Простите? – думая, что не расслышал, уточнил он.

– Мое имя Педрито! Все зовут меня Педрито! – сияя, продолжил парень.

– А знаете, почему я Педрито? – Загадочно продолжил он.

– Даже спросить боюсь, – буркнул Степаныч.

Теперь уже слова вызывали усмешку. Надо было б рассказать юноше, что у нас в стране так с некоторых пор унижают представителей «нетрадиционной сексуальной ориентации». Но обижать парня не хотелось. Гордость за свое имя распирала его!

– Я Педрито, потому что мой отец – Педро! Он большой, поэтому он – Педро, я пока маленький – я Педрито! Но Педрито я пока, вырасту и стану большим Педро! У меня будет много детей, и одного я тоже назову Педрито!

Без умолку тараторил юноша, так увлекшись, что не заметил, что собеседник перешел на его родной язык.

– О, Сеньор! У Вас хороший испанский, наконец, спохватился он.

– Спасибо, Педрито! – с искренней улыбкой ответил Степаныч.

– Знаешь, лучше называй себя сыном Педро, так звучит солиднее, – пытался Загородний хоть как-то оградить парнишку от пьяного гогота какой-нибудь «тагильской» компании в будущем.

– Или по фамилии. Как твое полное имя?

– Педро Санчес, – он выпятил грудь.

– Я буду звать тебя сеньор Санчес, договорились? Café sin leche [9] Кубинцы старшего возраста редко говорят «Американо». Возможно, по давним политическим причинам. Они лучше скажут «sin leche» без молока. , senior Sanches, por favor! – Принеси кофе, пожалуйста, – сдался, наконец, Степаныч.

Глядя в спину, удаляющемуся довольному парнишке, Степаныч еще раз поразился, насколько открытые и добрые люди населяют Кубу. Пусть они немного ленивы, но он такой искренности, желания помочь, веры в свои идеалы раньше не встречал и не видел даже по телевизору.

Куба-Гавана

Весна 1957 год

(меньше двух лет до победы Революции)

Рассерженный военный в плотно обтягивающем генеральском мундире нетерпеливо расхаживал по богато обставленному кабинету. От гнева еще больше стали заметны его выступающие скулы.

Вложив пару коричневых кожаных перчаток в одну руку, он на ходу яростно бил ими по спинкам стоящих кресел, по столу и всем предметам, до которых мог дотянуться. У края стола стояли четверо военных со знаками различия старших чинов и понуро глядели в пол.

В дальнем углу кабинета в широком кожаном кресле, заложив ногу за ногу, сидел Орландо Мессерер. Огромный, физически очень сильный, мужчина с резкими грубыми чертами лица и с суровой ухмылкой смотрел на провинившихся.