Феликс Мухоморов - Ну, допустим, или необыкновенные приключения обыкновенного подкаблучника

– На лошади побыстрее бы доехали!

– Мексиканские сельские жители в начале того века отнюдь не были избалованы такой роскошью, как избыток лошадей. Тем более в период местной гражданской войны 1910–1917 годов и последующего затем продолжительного этапа восстановления после неё, – последовало резонное возражение. – А что думать о выполненной в древнеримском стиле второго века до нашей эры терракотовой голове с несомненно европейскими чертами лица, найденной в окрестностях города Толука-де-Лердо?

– Что же в этом странного? Во втором веке до нашей эры Древний Рим как раз особенно процветал и распространял свою власть на всю Европу и значительные части Азии и Африки – удивился я.

«Точно!» – поддакнул мой внутренний.

– Дело в том, что юг Северной Америки в эту пору миллионы лет уж как не был частью Пангеи, то есть не являлся единым целым ни с Европой, ни с Азией, ни уж тем более с Африкой. Итак, откуда в гостях у ольмеков мог оказаться европеец?

– Ну, не знаю… заблудившийся корабль потерпел крушение…

– Хорошо, появлению геоглифов в пустыне Наска вы обязаны тоже потерпевшему крушение кораблю? Мария Райхе начала своё их изучение в начале сороковых годов двадцатого века. Может быть, их также начертили специально перед её появлением коварные селяне, на этот раз перуанские, начитавшись научных книг и насмотревшись телевизора до того момента? – саркастически вопросила чертовка, – а изображения в пустыне Атакама? Начитанные чилийские земледельцы тоже с телевизором переборщили? И главное, зачем? Чтобы насолить испанским завоевателям? Так те и летать-то не умели. Или птичкам перелётным путь их скрасить хотели видными лишь с высоты рисунками?

Мохнатые и необычайно разлапистые туи то ли из-за болезни какой-то своей растительной, то ли вследствие долгого отсутствия ухода служили неплохой маскировкой входа в номер.

Беглая прогулка по территории мотеля позволила добыть мало-мальски пригодный на безрыбье чёрный чай хотя бы без ароматизаторов. Довольно уже набравшиеся сотрудники близлежащего супермаркета, эмоционально празднующие в одном из домиков мотеля какое-то корпоративно значимое событие, оказались довольно хлебосольными соседями. Искомое ожидаемо оказалось упакованной в бумажные пакетики чайной пылью, но другого, нормального, листового чая здесь почти не водится. А уж о зелёном и тем более улуне в здешних краях вообще мало кто слышал.

Информация о торчках с солидными калибрами получила свежее дополнение – к их домику только что стали подтягиваться непростого вида гости. По тому, как оные старались остаться незамеченными, было ясно, что пригласительных билетов у них наблюдается дефицит.

Тихо проникнув на территорию мотеля пешим порядком путём преодоления явно недостаточно высокой для них ограды с небрежно накиданной поверху колючкой, группа из шестерых одетых в тёмную одежду с капюшонами человек почти грамотно рассредоточилась по неосвещённым позициям на подходе к домику у секвойи.

«Ну прям ниндзя, – подумал сухощавый и метко метнул камешек в вентилятор, до этого момента тихо вращавшийся в форточке указанного строения, после чего поспешил вернуться незамеченным в домик номер 9, – сейчас шумно станет, надо менять место дислокации».

– Срочно надо менять место дислокации, – повторил он уже вслух, едва оказавшись с внутренней стороны хлипкой двери и сразу щёлкнув выключателем.

– Что случилось?

– Торчков сейчас штурмом брать станут… шумно будет.

– Кто, полиция?!

– Да нет, о приезде местной полиции вся округа бы за пару километров была оповещена и все бы уже разбежались, даже слепые, глухие и безногие. В здешних краях полиция не любит быть сюрпризом. Но, через полчаса и они здесь будут. Надо оперативно исчезать. Я за машиной. Подгоню прямо в дверь. Готовься грузить.

– Этот только размяк. Прям сейчас готов исповедоваться.

– Нет времени. Пеленай его со всем, что успеем забрать. У нас пара минут в лучшем случае.

Не оставили им ожидаемых пары минут. В районе секвойи раздалась длинная автоматная очередь, затем последовала сопровождаемая громкой нецензурной бранью серия из трёх взрывов, после чего завязалась вдумчивая перестрелка.

Сухощавый стремительно исчез в направлении парковки, а коренастый, даже не позаботившись запереть за ним хлипкую дверь, бросился в темноте заворачивать пленника в свёрток из листов расстеленного ранее полиэтилена. Уже заканчивая начатое, он почувствовал затылком неладное.