Александр Тамоников - Жаль, не добили

– А теперь тащите сюда тех, которые спрятались! – заявил Бабула, резко повернулся и насмешливо уставился на молодых людей, скорчившихся под мешковиной и ботвой.

Этот дьявол был глазастый, от него ничто не ускользало! Галка задохнулась от страха, выла, как волчица на луну. Подбежали скалящиеся боевики, потащили их к главарю. Василий уже мысленно прощался с жизнью.

В этот момент на поле вдруг появился всадник. Он спрыгнул с лошади, бросился к Бабуле, стал ему что-то тихо говорить.

«Докладывал о событиях в Выжихе, где Нестор потерял девятерых боевиков, связника и сообщника-фельдшера, – догадался Алексей. – А также о том, что в район для его ликвидации прибыл некий капитан Кравец, от упоминания имени которого Бабула приходит в бешенство».

Капитан угадал. По словам Василия, Бабула мигом изменился в лице, оттолкнул от себя гонца и принялся грязно ругаться, потрясая кулаками. Потом его дикий взгляд остановился на Галке, снедаемой страхом. Он бросился к ней с перекошенным лицом, занес гуцульский топорик-валашку с длинной рукояткой и раскроил голову девушки. Потом Бабула треснул Василия кулаком по челюсти, и тот на несколько мгновений лишился чувств.

Парень пришел в себя и приготовился к смерти. Но Бабула передумал его убивать.

Он поводил рукой перед носом Василия.

– Ау, товарищ, ты с нами? Тебе сегодня повезло. Ступай в Постычев, найди капитана Кравца – он раньше служил в Смерше, теперь в ГБ – и расскажи обо всем, что здесь было. Передай ему от меня пламенный привет и заверения в том, что вот так будет со всеми, кто работает на большевиков. Смотри, ничего не перепутай. Пошел отсюда, пока я не передумал! – Он пнул Василия под копчик.

Тот каким-то чудом устоял на ногах и побрел, не понимая, куда идет. В спину ему стреляли, но только в качестве шутки.

На опушке Василий обернулся. Бандиты вывели грузовик с картошкой на ровное место, загружались в кузов. Они ничего не боялись, знали, что в районе нет войск, а органы внутренних дел слабы.

Потом Василий оказался на дороге, куда-то брел. Остановилась машина, спрыгнул офицер…

Алексей кивнул Газаряну. Тот высунулся в коридор, позвал сержанта. Василия увели. Пусть полежит в больнице, придет в себя, потом повторно можно будет допросить. Он, понятно, не знает, откуда взялись бандиты и куда отправились. Но должны быть люди, которые это видели. Ведь не на ковре-самолете перенеслись бандеровцы на это колхозное поле.

Но стоит ли распылять силы, если местонахождение банды, в принципе, известно?

– Вот сука, – резюмировал Газарян, опускаясь на стул. – Ведь это были обычные городские жители. В колхоз их направили добровольно-принудительно. Держу пари, там были и люди, которые сочувствовали националистам. А они даже разбираться не стали. Что делать будем, командир?

– Это ничего не меняет. – Алексей со злостью уставился на помощника. – Кроме одного, Арсен. Теперь я эту нечисть точно живой брать не буду.

9 января 2017 года

Донецк

Сработал тревожный вызов от Киры. Пронзительный зуммер, бьющий по мозгам. Вадим сам подобрал входящие сигналы и долго объяснял Кире суть дела. Мол, хочешь просто поболтать со мной, признаться в любви, выяснить, где я нахожусь, жми клавишу «4», и будет звучать красивая романтическая мелодия. Если тревога, и мне надо срочно приезжать, то дави клавишу «5», и капитан спецназа Вадим Овчинин помчится спасать любимую, где бы та ни находилась, или пошлет к ней группу быстрого реагирования.

Он дернулся, дышать стало трудно. Телефон в боковом кармане противно пищал, требовал особого внимания. Притихли люди, находившиеся рядом, косились на него как-то странно. Вадим попятился на тротуар, вытащил аппарат. Может, Кира ошиблась, не туда нажала?

Овчинин быстро перезвонил ей. Долгие гудки колотили по нервам, он подпрыгивал от нетерпения. Любимая не отвечала. Дьявол!

Пот струился по спине капитана, сдавленной бронежилетом, скапливался под шлемом. Сегодня был именно тот день, когда он был обязан натянуть всю эту амуницию. Спецназ стоял в оцеплении. Снова теракт в месте массового скопления граждан! Тяжеловатым выдался первый в новом году рабочий день.

Вокруг Вадима суетились люди, давились машины, загнанные в гигантскую пробку. Все это сочеталось с метелью и колючим снегом, от которых на открытом пространстве не было спасения.

Труба газопровода, протянутая над улицей Толбухина, взорвалась в девять утра, когда под ней проходил троллейбус, набитый людьми, спешащими на работу. Опоры рухнули как подкошенные, в окрестных домах вылетели стекла вместе с оконными рамами, в квартирах начался пожар.