Алим Тыналин - Седьмой воин

Шел Ерофей и губами шевелил.

Тихонько так.

"Обращаюсь, к тебе, Создатель сего мира. Давно уж не разговаривал я с тобой. А сегодня говорю, ибо готов вернуться к тебе. Я грешником был, людей калечил и убивал, друзей предавал и ради злата бросал. Из-за грехов своих потерял семью. А вот теперь вновь обрел сына, и снова ты его забираешь. Ибо сегодня я могу положить живот свой здесь".

Беррен и Атымтай к проходу побежали. А Заки куда-то подевался.

Перестал Ерофей шептать. Громче заговорил:

– Но не могу я сейчас бросить этих людей, потому как дал слово защищать их. И слово мое – это то, что только и осталось у меня. И пожалуйста, Создатель, коли сегодня я здесь останусь и погибну, то пригляди, пожалуйста, за моим сыном.

Рядом Тауман протопал. Гигантская палица в правой руке, левой за живот держится. Горшки с порохом веревкой стянуты, на плече висят.

– И еще, Создатель, прошу, дай мне храбрости. Дай силы устоять перед натиском ворога, дай мужества погибнуть достойно с оружием в руках. Ибо для этого я был рожден и для этого прошел весь этот путь, – сказал Ерофей, подходя к вратам. – Потому как готов я погибнуть сегодня не просто так. Я готов погибнуть за то, что было хорошего и плохого в моей жизни, за то, что есть и за то, что будет после меня. И коли не увижу я завтра рассвета, да будет воля твоя на то, Создатель.

Подошел к выходу, проскользнул меж раздвинутых арб наружу. Лошадей внутри оставил.

Слышал Серке его молитву. Кивнул, меч на поясе поправил. Кошму постелил, тоже на колени опустился. Голову к земле опустил, молитву басурманскую читать начал, истово прося помощи у Аллаха. Никогда не думал, что батыр на Всевышнего уповает.

А когда закончил Серке молиться и поднялся, тати уж близко наехали. Остановились там, где стрелами не достанешь и огненного капкана не устроишь. Почти скрылись в клубах желтой пыли.

Кокжал выехал вперед. Доспехи делали его еще больше. Глыбой на коне сидел. На круглом лице окровавленная повязка. Крикнул:

– Как поживаете, друзья? – и рукой помахал.

Серке тоже вперед выдвинулся. Руки на пояс положил, ноги расставил. Крикнул в ответ:

– Чего тебе, пес?

Рассмеялся Кокжал.

– Смотрю, знатно подготовились к встрече гостей. Ну да ладно, так даже интереснее.

Серке стоял неподвижно.

– Эй, травоядные! – продолжал надрываться главарь. – Хотите задницы свои грязные спасти? Я вам поединок предлагаю. Выиграете, пощажу. Идите, куда пожелаете.

– Почему бы и нет? – ответил батыр.

Абдикен подошел к нему. Сказал свистящим шепотом:

– Нет ему веры. Обманет, вместилище шайтана.

– Ничего, – Серке пожал плечами. – Победа поднимет наш боевой дух, а их опустит.

– А если проиграем, да не дозволит этого Аллах? – настаивал Абдикен.

– Никто не собирается проигрывать. С чего ты взял?

Абдикен мотал головой.

– Нет, мы не можем так рисковать…

И тут спорщиков раздвинул Тауман. Прошел сквозь них, направился к бандитам. Палицу по привычке на плечо водрузил.

– Вернись, тупоголовый, – прошипел Абдикен.

Но Серке хлопнул старика по плечу.

– Не беспокойся, Абеке. Тауман скоро вернется.

Беспокойный старейшина умолк. И впрямь, кто с Тауманом сможет совладать?

Кокжал поднял руку с плетью.

– Ага, решились-таки. Хороший у вас боец. А вот наш воин.

Всадники за его спиной разъехались, уступили дорогу наезднику на белом коне.

Ерофей прищурился. Как такой замухрышка устоит против Таумана?

Разбойник был низенький и тощий. Даже в седле видно, что ростом не удался. В левой руке круглый щит, в правой кривая сабля. Лицо смуглое, бородатое. В общем, Тауману на закуску.

– Вот оно как, – заметил Абдикен, приглядевшись. – Ну, пусть будет по-вашему, да поможет ему Аллах.

Тауман повертел палицей.

Лиходей ударил коня пятками, взял с места в галоп. Помчался на великана.

Тауман приготовился выбить его из седла.

Да только не доехал немного супостат. Остановил коня, меч в ножны сунул, щит за спину закинул.

Сердце у Ерофея быстрее забилось. Серке кулаки сжал.

А у разбойника, откуда ни возьмись, в руках обрывок веревки появился. Положил в него чего-то, над головой завертел.

Это же праща!

– Берегись, – крикнул Ерофей.

Да поздно.

Тать руку вперед выкинул. Камень впился гиганту в голову, ударил прямо по лбу. Шлема он отродясь не носил.

Зарычал Тауман от боли. На глаза кровь потекла.

А коварный недруг уж второй камень закрутил.

Великан к противнику затопал. Да только тот коняшку тронул, вмиг в сторону отъехал. Еще успел и второй снаряд запустить. В плечо попал.