Никита Суровцев - Махно. Полковая казна

– Нет. Обойдёмся без хулиганов. Все сработает «Щуплый» – ,

Немного задержусь на «Щуплом». Это был детина под сто девяносто сантиметров ростом и массой в полтора центнера. Глаза навыкате, нижняя губа оттопырена в презрительной ухмылке. Руки и пальцы, как на шарнирах. В общем, типичный образ хулигана, времён СССР. Познакомились они с Зифаркой ещё на «малолетке». Зифар не дал «обидеть по беспределу» толстого, неуклюжего на тот момент, простодушного, но наделённого богатырской силой пацана. А Серега, так звали «Щуплого», в благодарность привязался к Зифару, как собачонка. После они опять встречались на зонах, то «Щуплый» причаливал в зону, где уже был Зифар, то наоборот. Дружбой это, в полной мере, назвать было нельзя, но все просьбы, исходившие от татарина, Серега исполнял добросовестно. Так было и в этот раз.

Через пару дней, когда сосед «Демидовского» возвращался ночью домой, перед ним из темноты выросла внушительная фигура и произвела короткий, но сокрушительный удар, мощным кулаком, в нос. От такого тычка у жертвы сначала потемнело в глазах, а затем оттуда же брызнули искры фейерверка, не хуже, чем салют на 9 мая. Но это было только начало, «Щуплый», а это был он, бил болезненно, но с умом, что бы жертва прочувствовала весь ужас ситуации, в которую она попала. При этом он приговаривал,

– Ишь, развелись тут буржуи жидомассоны. Жируют, на «шестерках» разъезжают, а простому народу выпить не на что. Я тебя каждый день буду тумаками угощать, мало не покажется – .

И тут произошло чудо. Из темноты вынырнула другая фигура и «точным» ударом ноги, в голову хулигана, откинула того от жертвы. Это был Юра «Демидовский». Он коршуном накинулся на нападавшего и несколькими ударами уложил того на землю. Затем он подошёл к жертве,

– Живой?, – спросил он.

– Да, – еле слышно отозвался сосед.

Юра помог ему встать и усадил на скамейку. Затем он направился к «хулигану» и подтащил его к жертве, при этом, не давая нападавшему встать на ноги,

– За что ж это ты, мурло не мытое, набросился на человека? -.

Громила, уже жалобным голоском, ответствовал,

– А че он жирует: хата, машина, прикид и все такое. А мне выпить не на что-.

– Так вот, быдло, по беспределу ни кому не позволено нападать на честного фрайера. Если ещё хоть раз ближе, чем на пять метров, подойдёшь к нему, порешу, – злобно прошептал «Демидовский», и для убедительности приставил лезвие «выкидухи» к горлу амбала,

– И передай остальным, кто его пальцем тронет, будет иметь дело со мной. Ты меня знаешь, погань?, – навис над ним Юра.

– Да, да, да, – заблеял тот, – Кто ж не знает «Демидовского»?-.

Юра выпустил горло бугая из рук и дал ему пинка. Тот, со скоростью спринтера, исчез в темноте.

– Ну что, давай знакомиться, – сказал «спаситель», – Меня ты уже слышал как величать. А ты, кто будешь, мил человек? -.

– Серега, я, Тюленев, – сказал, шмыгая носом сосед.

– Так вот, Серега, этот и другие алкаши, тебя уже не тронут, но залетные, могут. Скромнее надо быть, сосед, а то и впрямь, как Секретарь Обкома, себя ведёшь. Так можно и на более серьезных людей нарваться, – глубокомысленно сказал Юра.

– Юрий, приезжайте завтра в ресторан «Галактика», часам к восьми вечера. Я там барменом работаю. Посидим. Надо же мне Вас отблагодарить, заодно и обсудим ситуацию, – сказал сосед.

На том и порешили.

Останавливаться на этом эпизоде не стану, поскольку таких барменов, «пивовозов», метрдотелей и даже директоров ресторанов и кафе было не мало. При чем, Тюля, был чуть ли не единственным барменом, которого мы «прессанули».

Серега был не плохим парнем и с деловой жилкой, нет даже не жилкой, а канатом. Ну, какому русскому в десятом поколении, придёт в голову мысль выправить себе новые метрики, где мать его уже была не русской Маней, а дочерью Исаака, Марией. По этим метрикам он уехал на «Землю Обетованную», где получил гражданство. Оттуда во Францию, где женился на какой-то богатой и титулованной старушке, которая через три года отправилась в мир иной. А наш Тюля, получив наследство и титул, перебрался в тихую буржуазную Швейцарию, где до сих пор благополучно здравствует.

Слухи по городу распространялись быстро. Желающих добровольно делиться, не законно нажитым добром, было достаточно. Благо наша репутация, работала не хуже любой рекламы. За полгода с небольшим мы обложили «данью» порядка двадцати предприятий общепита в центре города и столько же «индивидуумов».