Александр Харламов - Литерный особой важности [litres самиздат]

– Ой, спасибо,– женщина подошла к Гончаренко и благодарно поцеловала его в щеку. Тяжелый пакет из рук женщины по-джентельменски перекочевал в крепкие ладони Богдана.

– Ты сам понимаешь…– затараторила она, шагая вслед за мужчиной, крепко взяв того под локоть.– Сейчас с этим поездом полный аврал на работе. Одно указание глупее другого! Иногда, кажется, что в управлении дороги все разом сошли с ума. Шлют телеграммы и шлют…А мы что? Мы люди подневольные…нам сказали, а мы исполняем. Правда, ради этого приходится задерживаться на работе.

– Вам компенсируют отгулами,– попытался подбодрить свою спутницу Гончаренко.

– Ох, если бы! Это в нормальных организациях так…А у нас…У нас только мы начальству должны! А оно все долги нам прощает великодушно,– рассмеялась вполне беззаботно женщина, чуть сильнее прижавшись к Богдану. Он ощутил ее мягкое податливое жадное тело, теплоту ее рук и аромат кожи, и помимо воли снова, как и несколько раз до этого ощутил острое возбуждение. Как не пытался Гончаренко себя убедить, что эта связь временно, что все их отношения всего лишь игра, необходимая для выполнения основной задачи, но каждый раз от прикосновений Марины терял голову, окунаясь с головой в водоворот ее бешеной энергетики, расходящейся волнами вокруг нее.

– Куда пойдем?– спросил он, когда они оказались за невысоким кованым заборчиком, отделяющим привокзальную площадь, отгораживающую закрытый мир железной дороги от остальной планеты. – Ты сильно устала?

– День и правда был суматошный,– кивнула женщина, прикусив полноватую губу, будто бы раздумывая над чем-то,– если честно, Сереж, то меня еле ноги держат…

Она грустно посмотрела на привокзальную площадь, окруженную с четырех сторон рядами торговых ларьков и павильонов, вокруг которых собиралась молодежь, чтобы вечером попить кофе и пообщаться. В ее голубых бездонных глазах промелькнула легкая грусть, как понимание того, что ее лучшие годы позади, что когда-то после двенадцатичасовой смены она могла плясать до утра до упаду, а потом еще вести детей в садик, прибираться дома, занимаясь хозяйством. Сейчас и дети уже выросли – два сына -оболтуса, изредка навещающие мать по большим праздником, да и здоровье уже не то…Если бы не встреча с Сережкой, милым мальчиком, в которого она влюбилась сразу же и безоглядно, то уже давно бы уже сидела дома, вяжа крючком теплые махровые носки, да смотря по телевизору очередной бессмысленный бразильский сериал.

– Марин…– Богдан аккуратно взял ее за руку и крепко обнял за плечи, глядя прямо в ее глаза, заблестевшие от накативших неожиданно слез.– Работа есть работа. Она выматывает, и я все понимаю…Тем более такая ответственная, как твоя. Поэтому, если не хочешь никуда идти, то я провожу тебя до дома, а потом пойду к себе…

– Я приготовлю ужин!– торопливо добавила женщина, смахивая длинным наманикюренным пальцем выкатившуюся из уголка подведенных черной тушью глаз предательскую слезинку. И по ноткам в ее голосе можно было легко понять, что одним ужин весь этот вечер не закончится.

– Хорошо,– облегченно выдохнул Богдан, которому после того, что случилось в гостинице идти было некуда. И вся надежда его была на эту миловидную даму – бальзаковского возраста. Надежда ли? Расчет? Или его просто тянуло к ней? Он и сам пока толком не мог разобраться в себе.

Познакомились они случайно, столкнувшись в супермаркете во время похода за продуктами. Интересная женщина в железнодорожной форме заинтересовала его. Привыкший из всего, чтобы не случалось извлекать хотя бы какую-то пользу, Богдан решил продолжить знакомство. И бойкую, шуструю и немного болтливую Марину предложил подвести в знак извинения до дома вместе с тяжелыми сумками покупок. Как ни странно это бы выглядело на первый взгляд, она согласилась без всякого жеманства и кокетства. Было заметно, что уставшая, замордованная бытом женщина давно живет без мужской помощи и внимания, привыкшая надеяться только на себя. За короткий путь от «магнита» до дома Богдан выяснил, что работает она на железной дороге дежурной по станции Чуйка, двое сыновей давно женились и редко заглядывают к маме, живет она одна, тяня на своих хрупких плечах дом, работу и хозяйство. Первый муж, за которого она вышла в студенческие годы, оказался гулящим, разошлись она чуть ли не в первый год совместной жизни, оставив о себе на память двухмесячного сына он пропал с экранов радаров, даже не явившись в суд для окончательного развода. Второго она застукала с его первой женой, когда он пошел проведать дочь от первого брака. С тех пор Марина жила одна, разочаровавшись во всем мужском поле поголовно. Все это Богдан узнал минут за пять, пока серые жигули «такси» не затормозили у синих деревянных ворот.