Сергей Самаров - Оранжевый снайпер

- Я не могу тебя отпустить на верную гибель, когда спасение так близко. До него рукой подать. Надо всего лишь протянуть руку.

Тут эмир сделал то, о чём только что сказал. Он протянул своему сопернику руку для пожатия. Но тот демонстративно убрал обе ладони за спину.

- Мне пора, - сказал Гази Магомед. - Мои моджахеды ждут меня. Я уже приказал им совершить омовение руки и помолиться перед смертью.

- Иди. Ты сам выбрал свою судьбу, - с неожиданным для самого себя уважением проговорил бывший ментовский майор.

Гази Магомед, видимо, уловил эти нотки в голосе Османова. Новый эмир снова протянул ему руку для пожатия. Теперь Муслимов руки не убрал.

- Мне тоже пора, - сказал Османов и поднял с пола бумаги, которые желал взять с собой.

Взвод во главе с командиром роты упорно углублялся в подземный переход, тянущейся под хребтом. скоро очередной коридор, один из самых длинных, однозначно продемонстрировал снижение уровня. Это определил сначала гироскоп винтовки старшего сержанта Логинова, а потом и сами бойцы взвода почувствовали это своими ногами. Видимо бандиты с помощью какого-то прибора, имеющегося у них в наличии, определяли высоту, на которой они находились и решили понизить уровень перехода. Впрочем это могла быть и просто ошибка в расчетах.

А потом этот же коридор завершился земляной лестницей, самой длинной из всех попавшихся спецназовцам на их пути. Они оказались в гроте средних размеров, стены которого не носили никаких следов обработки. Сразу после этого наушники донесли до их слуха звуки активного боевого столкновения. Им было понятно, что пограничники пошли в атаку. Возможно их действие поддержал спецназ военной разведки.

- Комаров.

- Слушаю, товарищ капитан.

- Леонид Фёдорович, что там у тебя? Доложи обстановку. И впредь почаще сообщай.

- Так, товарищ капитан, мне и докладывать-то было пока нечего. Дело только сейчас началось. Я как раз собирался на связь выходить. Туман только до нас добрался, наши позиции прикрыл, а бандитов не тронул. Постоял так минут двадцать, потом выше полез и духов тоже спрятал. Но к погранцам ему уже добираться сил не хватило. Снизу из долины напор прекратился.

- Да там уже почти всё должно рассеяться.

- Вот. А сейчас уже и у нас туман почти рассеялся. Только у бандитов над лагерем всё ещё держится. Там место относительно ровное, уклон небольшой. Погранцы тоже без него обошлись. Поняли, что не дождутся. Капитан Глаголичев мне позвонил, предупредил что начинает атаку по всей линии обороны бандитов. Мы пока только стреляем, но вперёд не идём, иначе под огонь пограничников попасть можем. А Глаголичев и миномёты задействовать намерен. Он предупредил, чтобы мы опасались их. Потому что у него расчёты не опытные, могут мину по неумению слишком далеко заслать.

- У него и миномёты есть?

- Только два «Подноса». Конечно, маловато, тем не менее и это тоже существенно. Так что всё у нас в норме, как и ожидалось, товарищ капитан.

- Если бы ты ещё доклады вовремя делал.

Есипов вдруг вспомнил как с него самого требовал информацию об обстановке командир отряда, а ему, честно говоря, казалось, что и докладывать-то совсем нечего. Поэтому командир разведывательной роты не стал заострять этот вопрос в беседе с молодым лейтенантом. Тот после училища ещё и двухлетний прослужил. Только через год должен был стать старшим лейтенантом. Этот парень имел минимальный боевой опыт и толком не умел общаться со старшими по званию и должности.

В роте хватало бойцов контрактников, которые служили в спецназе дольше лейтенанта. Конечно, эти солдаты и сержанты не имели тех специальных знаний, которые даются только в военном училище. Однако они всё же являлись носителями боевого опыта, не сравнимого с тем, которым располагал лейтенант Комаров. В основном это касалось психологии боевых действий.

Да, в военном училище этот вопрос представлен отдельной дисциплиной, по которой кто-то даже диссертации защищает. Но простые бойцы, как говорила практика, данный момент не просто понимали лучше, они его собственной кожей чувствовали. Всё это приходит с опытом. И никакое наличие знаний по психологии здесь помочь не в состоянии.

Кто, скажем, может понять психологию бандита, оказавшегося под воющем миномётным обстрелом, если сам в такой ситуации ни единого раза не бывал? А если нервная система у человека неустойчивая и ему только от воя мины уже хочется бежать далеко-далеко? Какая психология способна оценить состояние этого человека и хоть как-то помочь ему?