Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

- Багдыров, садись. Будем оборону держать.

- Товарищ лейтенант, вы уходите. Я сам их задержу.

- Нет, ты что Рахат? Извини, подвинься. Один ты с такой ратью не справишься. Расходимся в стороны, ждём.

Они ушли с тропы, присели за деревьями, основная часть группы вышла из зоны поражения. Немцы спускались в низину, мелькали огоньки - они шли по тропе, протоптанной разведчиками, боялись с неё сходить, блуждали блики электрического света. Немцы шли не уверенно, явно не в восторге от полученного приказа.

- Храбрые какие, - глухо сказал Багдыров. – Думал не рискнут… Выбьем из них последнюю храбрость, а товарищ лейтенант?

- Не спеши, Рахат. Пусть подойдут - они не знают, что мы готовим им встречу.

Погоня приближалась, брызги света озаряли бледные лица. Огонь разведчики открыли одновременно, из двух стволов - свинцовый град накрыл отряд. Немцев было не больше десятка - всё что собрали, они испуганно закричали, попятились, огонь был плотный, не допускал манёвра: кто-то сразу погиб; кто-то оступился - на него налетели те, что пытались убежать, устроили свалку. Пули рвали обмундирование, разлетались горящие фонари, ответных выстрелов было немного - они потонули в рокоте советских автоматов - кто-то отвалился от тропы, бросился за деревья, но ноги запутались в корнях и пули не обошли стороной, двоим удалось убежать. Отдались крики, тропа продолжала простреливаться, пока в магазинах не закончились патроны.

Стало тихо, как и должно быть в ночном лесу. Не все фонари погасли, некоторые лежали в траве и испускали рассеянный свет. Из стана противника вестей не поступало - неужели отстали? Багдыров недоверчиво вытянул шею:

- Это всё, товарищи лейтенант?

- Это антракт, - пошутил Шубин. - У тебя патроны остались?

- Не, товарищ лейтенант. Ради фрицев ничего не жалко - всё истратил.

- Вот и я… Ладно, пошли… Некогда боеприпасы собирать.

Они побежали пригнувшись, опасаясь, что в горке мертвецов найдутся живые и станут стрелять в спину, но никто не стрелял. Немцам пришлось признать, что ночные бдения в русских болотах не для них. По курсу кричали по-русски, слава богу.

- Не стреляйте!.. Это мы!.. - ответили хором.

Группу догнали через несколько минут.

- Все живы – здоровы? - бросился навстречу Герасимов, белели зубы в темноте, улыбка цвела до ушей. - Ну и наделали вы шороху, товарищ лейтенант. Пусть знают наших!

- С пленным порядок? – Шубин отстранил разведчиков.

- Про нас, товарищ лейтенант не спрашивает, - засмеялся Мостовой. - Немчура для него важнее.

- С вами-то что сделается? - отмахнулся Шубин. - Считай фарфоровую вазу к нашим несём - не дай Бог разбить.

Пленённый майор сидел привалившись к дереву, по обострившемуся лицу ползли тени, тёмные круги образовались под глазами. Это был уже не тот самоуверенный вояка, что несколько часов назад плескался в пруду. Он тяжело дышал, прикрыв глаза, бледное лицо лоснилось от пота, сил выражать презрение уже не было.

- Экстерьер, конечно, так себе, - ухмыльнулся Глеб. - Но хорошо, что цел.

- Гадина фашистская! - процедил Вожаков. - Он во всём виноват - вёл бы себя прилично, ничего бы не случилось. Легче стало, герр майор? - Вожаков в сердцах пнул пленника ногой.

- Как же мы эту машину про воронили, а, товарищ лейтенант? - посетовал Шлыков. - Откуда ни возьмись… Как в сказке… Мы же наблюдали - никого не было.

- Значит за холмом стояли с погашенными фарами, а потом тронулись, - объяснил Глеб. - Прозорливее надо быть.

- Чего?.. - не понял Вожаков.

- Забудь. - оскалился Герасимов.

Передохнув пару минут, группа тронулась в путь. Погони не было, но нутром ощущалось что-то недоброе. Начиналось болото и сходить с тропы уже было опасно, почва под ногами угрожающе прогибалась, липкая гуща цеплялась за сапоги, отпускала с неохотой. Свет фонарей вырывал из темноты подкрашенные ряской окна, от которых стоило держаться подальше - скорость упала до минимума. Пленник получил инструкции как себя вести, если не желает оказаться на том свете. На самоубийцу он не тянул, но с импульсивными выходками у герр Хольцмана всё было в порядке. Он молча выслушал, промолчал, руки майора оставались связанными.

Восемь человек тянулись через болото, фонари прикрепили к одежде, орудовали слегами. Хольцман все же сошел с тропы, видимо, нечаянно, испуганно крикнул, когда нога провалилась в жижу. Его схватили, вдвоём на силу вытащили, спасли почти утонувший сапог. С немцем возились как с маленьким ребенком, даже пропало желание бить его по затылку. За пятнадцать минут прошли не больше двухсот метров.