Александр Тамоников - Ночная война

На мосту возились со взрывчаткой сапёры. В деревне разрушений не было - немцы ещё не подошли. У избушки сельсовета стояли полуторки с красными крестами, раненые стонали практически везде: окрестных домах, на другой стороне дороги, плакала девушка в грязном халате медсестры - тоже растеряла все силы. Во дворе курили красноармейцы, на встречу в направлении реки протащился взвод солдат, шли грустно, тяжело дышали, кто-то надрывно кашлял. У сельсовета стояли тягач с орудиями - остатки былой роскоши. К усталым разведчикам подходили красноармейцы: здоровались; удивлялись, что они ещё живы. В сельсовете работала рация, что-то бубнил телефонист, пытаясь связаться с соседним подразделением.

Тесную комнатушку озарял свет переноски, подключённой к автомобильному генератору. Над мятой картой склонился полковой комиссар Бубенцов Василий Игоревич - мужчина в принципе не вредный, с чувством юмора, не имеющий привычки перегибать палку, что в среде политработников было явлением нечастым. Грузный когда-то, мужчина поднял голову: кожа на лице сморщилась, под глазами чернели круги и вдруг оно озарилось, расцвело. Полковой комиссар тяжело поднялся, протянул руку:

- Ну наконец-то!.. Хоть одна приятная новость - вернулись наши глаза, уши, а также очень длинные руки. Не поверишь, Шубин, чертовски рад тебя видеть! Молодец, что вышел, не остался у фашистов в тылу! Садись, лейтенант, вот и табуретка тебя дождалась.

- Честно говоря, я бы лучше прилёг, товарищ полковой комиссар, - пошутил Глеб. - Ноги не держат и голова до сих пор кружится…

- Приляжешь, обещаю, даже поспишь со своими бойцами несколько часов. Поговорим, получишь задачу и давай на боковую, у нас замечательный сеновал, там точно не замёрзнешь.

- Я уже в курсе, товарищ полковой комиссар. Где все, Василий Игоревич? Вадим в этом штабе?

- Нет никого, лейтенант… - сообщил Бубенцов удручающую новость. - Майор Лисовский погиб…

- Как погиб?.. - попишу Шубин.

- Ну как обычно погибают… - развёл руками комиссар. - Долго ли на этой войне?.. Днём это было, ты уже на задание убыл со своими хлопцами. Полк отступал, Виктор Леонидович метался на газике между батальонами, ну и подхватил шальную мину. Не повезло человеку. При этом водитель остался жив, даже царапины не получил и капитан Сырцов отделался легкой контузией. Потом, впрочем, и Сырцов погиб - подставился под пулю немецкого снайпера. М-да, тяжеловатый выдался день, лейтенант. Немцы на хвосте висели, теснили нас как обычно, но фланговых прорывов не устраивали, так что пространство для манёвра у нас есть. Можешь поздравить, временно принял командование полком, больше некому - весь штаб погиб - остались только я, да два капитана Мохов и Войтенко. Погибли майор Кудрявцев, майор Бессмертных – видишь, какое дело, даже бессмертные умирают, - неловко пошутил полковой комиссар. - Скоро и мы с тобой погибнем. Давай уж смотреть правде в глаза - невозможно выжить в этом безумии, если ты представитель комсостава и достойно выполняешь свои обязанности. Дело не в том, что мы умрём, лейтенант, страшно если смерть наша будет бессмысленной. Ладно, это лирика… Доложи о проделанной работе!

Рапорт занял несколько минут. Бубенцов вдумчиво кивал, даже улыбнулся, когда речь зашла об угнанном немецком танке.

- Рисковый, ты парень, нарвёшься когда-нибудь. Ладно, всё хорошо - что хорошо кончается. А со своим заданием ты справился блестяще! Если выживем обязательно будешь представлен к награде. Полученные от тебя сведения мгновенно улетели в штаб дивизии и комдив выдвинул свой артиллерийский резерв. Времени оставалось в самую тютельку, неслись на всех парах. Артиллерийский полк, пара зенитных батарей, всё, что наскребли, встали у реки, замаскировали на скорую руку. Немцы к 17:00 подошли, как ты и пророчил. Они в долину спустились - примерно сорок танков, в узкое горлышко между речкой и лесом. Тут их и накрыли наши Боги войны. Кто видел: говорили, что эта песня была - машин десять подбили сразу, горели как цистерны с бензином. Разворачиваться стали, да куда там - проезд узкий, несколько машин к реке рванули на брод понадеялись, да там обрыв оказался высокий – застряли, их потом показательно расстреляли. Несколько танков к лесу поддались, а на опушки такой огненный ад поджидал… В общем, с десяток танков только вырвались, половина из них получила повреждения - с такими силами фрицы уже не могли обойти дивизию и зажать ее в тиски - провалились их планы. Это, как ни крути, твоя заслуга, лейтенант! Одна беда - увлеклись артиллеристы, весь боекомплект извели, до последнего снаряда. А когда стали увозить орудия, немцы из дальнего леса давай со всей дури палить. В общем потеряли половину орудий, выбило почти все расчеты, зато теперь можно отступать спокойно, - серое лицо полкового комиссара перекосила гримаса иронии. - Весь день арьергарды бьются насмерть, пятимся как раки. Немцы наседают, мотоциклетные разъезды шныряют по просёлкам, ведут обстрелы, минами несколько раз накрывало позиции, потом отстали, но всё равно они где-то здесь, не могут не быть. Мы в Краснуху полтора часа назад вошли, весь полк в деревне - все кто выжил. Растянули фланги по околицам, но сам понимаешь - не выход, в полку осталось около трёхсот боеспособных бойцов, из них, считай: половина с легкими ранениями, около сотни тяжелораненых. Кончаются лекарства, перевязочные материалы и в медсанчасти тяжелые времена: врачей почти нет, с десяток медсестёр. Боеприпасы у личного состава кончаются. В наличии несколько полуторок, четыре орудия, ни одного танка, зато целая куча гужевых повозок. Где соседи мы уже не знаем, но на фланге тихо, связи с командованием нет. Есть только приказ, полученный позавчера: отходить на северо-восток, к Вязьме, насколько известно, никто приказ не отменял. Наш полк формально ещё существует, но фактически - что такое три сотни солдат? - на три атаки в условиях наступления.