Вещмешок Шлыкова остался у машины, не успели опомниться, а Кошкина и след простыл, затряслись кусты. Вернулся он быстро, семенил, оглядываясь, бросил на траву фляжку с коньяком.
- Немцев там нет, товарищ лейтенант. Но в лесу услышал крики… Надо уходить.
Ещё один рывок - метров триста. Дождь не унимался, а кроны деревьев создавали неважный навес. Наступал предел физических и моральных сил. Красноармейцы влезли под пышную ель вконец обессилевшие, мокрые как суслики, кашель не давал продохнуть, мешались вещмешки с разобранной радиостанцией, но выбросить не могли - государственная собственность, её положено лелеять и беречь, эту станцию уже ненавидели всеми клеточками.
- Фляжку по кругу… - про стучал зубами Глеб. - Да не жадничать… пьём мелкими глотками, поминаем Петра Анисимовича .
Коньяк был отборный - герр Кальцмана тоже помянули добрым словом: фляжку наполнил до верха, а даже не пригубил. Добротное пойло растекалась по венам, вливало силы – в организме стало тепло и жизнь уже не казалось таким дерьмом. Возможно именно коньяк уберёг от осложнений с простудой и прочих удовольствий - вроде воспаления лёгких.
Дождь пошёл на убыль, начался вечер, серые тучи излили из себя всё, что принесли и теперь висели над головой как пустые бараньи курдюки. Земля превратилась в кашу, чавкала под ногами.
Смеркалось.
Бежать не могли - тащились как подраненные лоси. Непогода препятствовала боевым действиям, но к сумеркам снова разгорелась канонада: гулко ухала дальнобойная артиллерия. Какофония звенела в ушах, на её перестали обращать внимание, потом стало тихо, ну и это отметилась мимоходом. Тишина, как и грохот канонады, могла означать что угодно.
Плотная изморось висела в темнеющем воздухе. Группа шла по ничейной земле - здесь не могло быть войск. Буреломные леса сменялись дебрями кустов, учащались канавы, остро тянуло аммиачными испарениями. Теперь приходилось выверять каждый шаг, чтобы не сверзиться в трясину. Мокрая одежда вставала колом.
Впереди возникла речка по видимому мелкая, заваленная топляком, шириной не больше десяти метров. За рекой вздымался склон, на его вершине, среди деревьев, выделялись утлые постройки – возможно, за рекой была деревня. Искать подходящее место для переправы было некогда - настанет темнота и уже точно не переправишься.
- Вперёд мужики!.. Вооружайтесь шестами, проверяйте глубину. Пройдём - мокрее уже не станем.
Люди брели по воде, путались в топляке, перелезали через деревья, загромоздившие русло. Ахнул Кошкин, уйдя под воду - нашел таки свой омут. К нему метнулись вдвоем, схватили за шиворот, тянули как «лебедь, рак и щука» пресловутый воз. Герасимов тоже оступился - душевно хлебнул! С приключениями выбрались на отмель, двинулись к берегу. Почти стемнело, пока бултыхались.
Тянулись по склону, точно инвалиды, но когда пролаяла автоматная очередь - все дружно повалились, схватились за оружие. Пули прошли над головой, застонал Кошкин – что, опять? - это же не сносно! Спрятаться было негде, но с каких, интересно, пор немцы сидят в засадах с советскими ППШ, которые только начали поступать в войска.
- Эй, кретины!.. Прекращайте!.. Своих перебьёте! - вскричал Шубин. - Совсем умом тронулись?
А чего вы тут ходите? - последовал с косогора невозмутимый ответ. - Все наши уже дома, а по лесу шатаются только чужие.
- Ну, это Петруха, не совсем так… - возразил невидимый соратник. - Окруженцы часто по лесам болтаются, разведка опять же…
- Вот именно! - проворчал Глеб. - Лейтенант Шубин, разведка 845-го полка. Со мной мои люди, возвращаемся с выполнения задания. Мы правильно пришли?
- Правильно, товарищ лейтенант! - засмеялся боец. - Деревня Краснуха тут, бывший колхоз «Красная заря». В ней мы и стоим… Я вас сразу узнал, только не был уверен.
- А чего тогда палил на поражение?..
- На всякий случай - мало ли что… - объяснил боец с обезоруживающей логикой. - Темнота однако, мало ли кого тут носит…
- А голова тебе на что?..
- А голова Петрухе для другого!.. - со смехом объяснил сослуживец. - Он ей ест, спит, орёт «Ура!», когда в атаку идёт…
- Ясно всё с вами… - вздохнул Шубин, принимая неуверенную вертикаль. - Поднимайтесь парни. Свои это, если не врут. Эй, бойцы!.. Ведите в свою Краснуху.
Едва заметной тропой в зарослях тальника, красноармеец вывел разведчиков к околице, уверил, что дальше они не заблудятся, штаб расположился в сельсовете и поспешил вернуться на пост. Деревня была сравнительно крупная, население по-видимому, отсутствовало - все кто был в своём уме поспешили эвакуироваться. По широкой улице сновали сумрачные тени, во дворе стонали раненые, бился в бреду боец, протяжно звал маму. За спиной остался мост через уже знакомую «переплюйку», колхозные амбары, силосная и водонапорная башни.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу