Александр Тамоников - Подземная война

– Не понимаю, товарищи контрразведчики, что вы хотите выяснить, – пыхтел в усы выживший комиссар Головач – бледный чахоточный мужчина, ныне работающий освобожденным секретарем партячейки тракторного завода. – Гибель Виктора Афанасьевича отдается болью в наших сердцах. Это был замечательный человек, всецело разделял взгляды партии, самоотверженно боролся с оккупантами. Вы задаете такие вопросы, словно хотите бросить на него тень. Я понимаю, что врагов очень много, но Виктор Афанасьевич не из их числа, уж поверьте моему многолетнему опыту.

– Речь не идет о недоверии, Михаил Егорович, – возразил Алексей. – Он мог не уследить за событиями и людьми. По-человечески это понятно, он не многорук. В городе продолжается операция по выявлению лиц, сотрудничавших с нацистами. Многие эти лица сейчас рядятся под законопослушных граждан. Мы не можем этого допустить. Когда-нибудь они ударят нам в спину, как опытный коммунист, вы должны это понимать. Многие партизанские отряды были разгромлены буквально перед освобождением. – Лавров решил рискнуть, товарищ Головач имел хорошую репутацию. – Значит, их кто-то сдал. Враг досконально знал маршруты в катакомбах, места базирования боевых групп.

– Почему бы вам не поговорить с товарищем по фамилии Билык?

– А это кто такой? – удивился Лавров. С носителем такой фамилии они еще не сталкивались.

– Билык – это точно не предатель, – снисходительно усмехнулся Головач. – Верный и надежный товарищ, можете не сомневаться – проверено. Его нет в ваших списках, потому что Василий Федорович формально не состоял в отряде. Он был уже пожилой, имел внуков, имел хорошую легенду, пользовался доверием властей. Мы не раз использовали поступавшие от него сведения. Кроме того, всю жизнь Василий Федорович занимался добычей камня в одесских катакомбах, и вряд ли кто-то лучше него знал эти подземелья. Найдите его, побеседуйте. Насколько знаю, он жив.

– Где мы можем найти товарища Билыка? – оживился Лавров.

– Понятия не имею, – улыбнулся Головач, – В прежние времена он проживал в Воронцовке. Возможно, и сейчас его там найдете.

Запрос ушел, и через час из отдела учета граждан Одесского горисполкома пришел ответ. Билык проживал в Воронцовке на улице с таким же названием: Воронцовская!

Выехали вдвоем с Бабичем, благо день еще не кончился. Район когда-то назывался Воронцовской слободкой – исторически сложившаяся часть города между промышленной зоной, железной дорогой и Алексеевской площадью. Названия улиц оригинальностью не блистали: Складская, Товарная, Перевозная, несколько Вагонных переулков.

Улица Воронцовская прорезала центр района, тянулась мимо жиркомбината, бывших детских приютов, школы для слепых, где в годы советской власти открылось музыкальное училище. Район был странный: промышленные предприятия чередовались с интересными зданиями.

Нужный дом находился напротив территории бывшего женского благотворительного общества. Через квартал простирались личные владения князя Михаила Воронцова (разумеется, национализированные), бывший Михайло-Семеновский сиротский дом, учрежденный вдовой князя…

Василий Федорович проживал в коммунальной квартире, среди шума и гама. Визжали дети, гремела посуда на кухне, остро пахло квашеной капустой.

Супруга Билыка, анемичная особа за пятьдесят, с мучнистым лицом и предельно выразительными глазами, обнаружив под носом корочки СМЕРШ, смертельно побледнела. И даже дети, носящиеся гурьбой, как-то присмирели, хотя, казалось, что бы понимали. Пришлось объяснять, что это не задержание, героев войны не задерживают. Требуется помощь Василия Федоровича в одном рутинном деле. Супруга слегка успокоилась, но продолжала смотреть опасливо. Василия Федоровича не было дома, он еще не пришел с работы, но скоро должен прийти. Человек не мог сидеть без дела – не прошла и неделя после освобождения города, как он устроился каменотесом на добывающее предприятие. Городу после освобождения требовались тысячи тонн строительных материалов, а значение ракушечника в строительном деле никто не отменял.

– Да нет его, можете убедиться. – Женщина освободила проход в комнату, из которой высовывался большеглазый малыш в шортах с помочами – внук или кто-то еще.

– Спасибо, мы вам верим. Подождем на улице – не будем вас смущать.

Василий Билык появился во дворе через пятнадцать минут. Мужчина передвигался грузно, но без палочки, страдал одышкой. Машина стояла у подъезда, пройти мимо он никак не мог. Алексей окликнул его, показал удостоверение, мужчина напрягся – обычная реакция даже для лояльных граждан. Через пару минут он успокоился, даже заинтересовался.