Александр Тамоников - Подземная война

– Ну, что ж, и это дело важное, без снабжения мы и дня не протянем… Ладно, сосед, спокойной ночи, погутарили, и будет.

Чепурнов удалился в квартиру, Алексей тоже пошел на боковую. Но отворилась балконная дверь справа на втором этаже, вышла та самая Марина.

Она уже сняла жакет, осталась в глухой серой сорочке, на ноги натянула стоптанные тапки. Женщина повесила на бельевую веревку истрепанную простыню с наволочкой – видно, утром постирала, а повесить было некогда, потом из ведерка полила цветы в горшках. Пришлось встать на цыпочки, вытянуть руки – последний горшок был прибит на приличной высоте. Натянулась сорочка, обнажив часть тела. Женщина уловила пристальный взгляд соседа, смутилась.

– Простите, не хотел за вами наблюдать, – извинился Алексей. Хотя кого он хотел обмануть этим заявлением?

– Я понимаю, – смущенно отозвалась барышня. – Но этот окаянный горшок так высоко. До меня тут, наверное, Гулливер жил…

Как вышло, что они разговорились? Алексей собирался уснуть пораньше – день предстоял нелегкий. Да и Марине, как выяснилось, в шесть вставать в госпиталь. Поначалу она смущалась, опускала глаза, косилась по сторонам, словно делала что-то предосудительное. Потом разговорилась, стала поглядывать на мужчину с интересом. Версию про «материальное снабжение» пришлось повторить. Марину это не смутило, она повторила слова Чепурнова: дело нужное, без этого в наше время никуда. Интерес к мужчине не исчез, но она его тщательно скрывала.

Поначалу повествовала односложно, потом увлеклась. Ей 28 лет, родилась в Екатеринославле – именно в тот год, когда его переименовали в Днепропетровск. Была замужем, но с мужем развелась еще перед войной – после того, как родила мертвого ребенка. По профессии и призванию медсестра, всегда хотела помогать людям. Ее с родителями эвакуировали на Урал, но в 42-м окончила ускоренные курсы медперсонала, попросилась на фронт. Под Ржевом случилась неприятная история: вытаскивала раненого офицера с поля боя, и в тазобедренную кость попал осколок – маленький, но чрезвычайно гадкий. Его извлекли, девушка встала на ноги, но хромота осталась, хотя врачи уверяли, что все пройдет. Ходить больно, но в состоянии покоя рана не беспокоит. Службу в армии пришлось оставить, но продолжает работу в военном госпитале, трудится по девять часов в сутки, зато имеет два выходных – начальство считает, что ей нельзя переутомляться. Как и раньше – ни детей, ни мужа, порой ей кажется, что она отпугивает людей своим видом…

Последние слова прозвучали как вызов. Она опустила глаза с длинными ресницами. Возможно, надеялась, что мужчина ее куда-нибудь пригласит – пусть не сейчас, в перспективе. Самой это сделать не хватало смелости. А так хотелось быть кому-то нужной, помимо больных в госпитале…

Алексей прекрасно понимал, что у нее на душе, и сам смущался. Случаются же в жизни такие моменты!

Выглянул Чепурнов, просек ситуацию, усмехнулся и снова исчез. Закруглить беседу помогли жильцы. На соседнем с Мариной балконе объявился мужчина с волосатым пузом, стал прислушиваться к разговору. Марина осеклась на полуслове, покраснела и стала бормотать, что у нее уйма дел перед сном и надо бежать. Она попятилась в квартиру, мазнув собеседника печальным взглядом. Алексей тоже засобирался.

Снова объявилась Галка, и взгляд обладателя волосатого торса устремился на нее. Когда майор в спешном порядке эвакуировался с балкона, за спиной ругались женщины. «Галка, шалава, не охмуряй моего мужика! – кричала сожительница голопузого гражданина. – Шо ты тут выперлась с грудью нараспашку? Да кому она нужна, твоя грудь? Верно, Лелик? Галка, сгинь, нечистая, иди других охмуряй! Лелик, куда ты смотришь, а ну, поверни же свои бесстыжие глаза!»

Эту перебранку можно было слушать бесконечно…

Он очнулся от странного чувства – словно кто-то находился рядом! Открыл глаза, рука машинально метнулась под подушку, стиснула рифленую рукоятку. Майор лежал неподвижно, слушал. Скосил глаза – туда, сюда. В комнате никого не было, да и вряд ли кто-то мог пробраться – окна и балконная дверь заперты на шпингалеты, на входной двери два замка… Он их точно запер? Вроде точно. А дополнительную задвижку? А вот этого мог и не сделать, потому что дома люди расслаблены, испытывают ложное чувство безопасности. Заходи любой, бери что хочешь у беззащитного контрразведчика!

Из полумрака выступали голые стены, обклеенные довоенными обоями. Они едва держались, могли опасть в любой день – как осенняя листва. Проступали очертания люстры, темный дверной проем в прихожую, пятно выключателя. В квартире точно никого не было, и все же призрак находился рядом. Сомнительно, что это пришла женщина, решившая поближе познакомиться в половине третьего ночи…