Александр Тамоников - Следы со свастикой

- Ладно, успокоились, - сказал Брагин: - Уговорили, Вадим Евгеньевич, вы не собирались сбегать или заманивать нас в ловушку, но пятёрку за поведение точно не получите. Если повторится что-то подобное, то пеняйте на себя.

Из леса, на восточной стороне, донёсся шум: люди кричали на русском, что было просто здорово.

- Товарищи, подходите не стесняйтесь, - крикнул Влад: - Звягинцев, выставить охранение!

«Ещё пара таких стычек и Звягинцеву некого станет выставлять», - мелькнула неприятная мысль в голове командира. Перекликались красноармейцы, убегали в лес. Прихрамывая подошёл вспотевший Богуславский, за ним семенили Ханна с Милошем. Женщина заметно сдала, подбородок её подрагивал, Горан нервно посматривал по сторонам, облизывал губы. Ханна облегчённо выдохнула обнаружив, что все живы, устало улыбнулась майору.

- Какой сюрприз, Вадим Евгеньевич, вы снова с нами, - с удивлением проговорил Богуславский.

- Не поверите, Никита Сергеевич, - буркнул Коломиец. - Но этот тип уверяет, что он никуда и не пропадал, а просто пошёл в разведку. А мы, наивные, снова верим.

Лётчик засмеялся, обнажив прокуренные зубы.

- Ничего, товарищи офицеры, всё хорошо, что хорошо кончается. Стартуем, товарищ майор?

- Причём весело, - проворчал Брагин. - Соберите оружие, особенно гранаты, они могут пригодиться. Добро пожаловать на тропу войны, дорогие товарищи.

Каждый шаг теперь был с перспективой на пулю, у Шломберга хватало людей, чтобы ставить засады. Солдаты и офицеры двигались со всеми мерами предосторожности, скорость упала, красноармейцы ушли далеко вперёд, передавали сигналы по цепочке.

Лес оборвался, майору жутко не хотелось выходить на опушку, чувство опасности просто колотило в бубен. Группа залегла за деревьями. Брагин переполз, пристроился на коленях за кряжистой сосной, щедро разложившей свои лапы на соседних деревьях. Впереди разомкнутое пространство, сплошной камень, теснились булыжники высотой в половину человеческого роста, между ними оставалось пространство, чтобы протиснуться, а где-то и пробежать. Дальше по курсу скалы подрастали, высились вершины с кривобокими террасами, высотой с двухэтажный дом.

Немцы выходили из леса именно здесь: натоптали, сломали отмирающий сухостой, следы уводили в каменные лабиринты, каменное царство начиналась сразу за опушкой. Глаза майора скользили по открытому пространству, цеплялись за опасные участки, его что-то беспокоило, сначала казалось, что в ушах звенит, но гул нарастал, становился назойливее - это был самолёт. Богуславский пополз вперёд, Брагин схватил его за рукав, чтобы тот не переусердствовал.

- Спокойно Никита Сергеевич. Не надо делать резких движений. Понимаю, что для вас эти звуки сладостные, приятные, но всё равно не надо.

- Вы не понимаете, товарищ майор. Это же наш самолёт!

- Разумеется наш. Война, если помните, закончилась, немецкая авиация перестала существовать и любые самолёты в этом небе наши.

- Да вовсе не любые, - огрызнулся Богуславский. - Это мог быть самолёт союзников, но он наш - ПО-2.

- Всё равно, Никита Сергеевич, постарайтесь набраться терпения, держите пропеллер включённым, но пусть он работает на малых оборотах. Так вам понятнее?

Гул становился явственнее, самолёт приближался с юга, шёл на малой высоте.

«Это приятно, - подумал майор. - Значит Володырь и Чернышев доволокли таки до места назначения пострадавшего Шаламова, всё рассказали. Теперь советская авиация совершает облёты территории, выискивает нас. Но увы, практической пользы от авиации нет: сесть тут негде, десант не сбросить. Всё, что может сделать пилот, так это морально поддержать своих сухопутных товарищей, но такая поддержка только раздражает».

Самолёт вынырнул из за леса, низко прошёл над скалами, какое-то помутнение нашло на Богуславского, вроде умный мужик, а на такую глупость оказался горазд.

- Уходит же! Он обязательно должен нас заметить! - выкрикнул лётчик и бросился на опушку.

- Назад, Никита Сергеевич! Что вы делаете, мать вашу? - взорвался Влад.

Богуславский выбежал из леса стал подпрыгивать, махать руками. Пилот его не видел, самолёт уходил на север, на высоте примерно двести метров. Рёв мотора заглушил пулемётную трескотню.

- Откуда стреляли?

Богуславский вдруг присел, схватился за простреленную руку, ноги его подкосились, он упал на бок. Немецкий пулемётчик явно находился в скалах, напротив. Этого и следовало ожидать. Загомонили люди на опушке, открыли беспорядочный огонь, ливень свинца обрушился на камни, сбил с макушки скалы чахлый кустик. Брагин тоже стрелял, скрепя зубами: насколько же сильны человеческая глупость и безответственность. Но пулемётчик заткнулся, не выдавал себя. Ежу понятно, что Шломберг оставил тут этого смертника, чтобы он задержал преследователей. Штандартенфюрер понимал, что они пойдут именно этой дорогой.