Александр Тамоников - Следы со свастикой

Бывший офицер РОА покачал головой и ответил:

- Увы, гражданин майор, не знаю. Из окружения фон Шломберга знаком только с полковником Хрусталевым.

- Этот мертвец штурмбанфюрер СС, майор стало быть, свои же горло и перерезали, - сказал Коломиец. - Чтобы обузой не был. Нормальное дело в их среде, товарищеская взаимовыручка. Эх, допросить бы его.

- Думаешь получится? - спросил Марецкий и озадаченно почесал затылок.

Документы на теле отсутствовали, штурмбанфюрер получил ножом по горлу и скончался быстро, глубина раны впечатляла, из закоулков памяти, на которую майор никогда не жаловался, выплыли имена и фамилии: Франс Шетелих, Генрих Эгельмейер, кто именно лежал здесь не имело значения Шломберг и Хрусталев по-прежнему были живы и спешили на воссоединение с американскими дружками.

- Сдох и ладно, - заключил Филимонов. - Меньше этой мрази осталось на земле.

- На самом деле это не очень хорошо, - произнёс Брагин и поднялся. – Почему, можете сами догадаться, теперь противник движется быстрее, его ничто не тормозит, этого субъекта немцы прирезали давно, ещё до того, как встали на ночлег. Тело уже окоченело, так что мы по-прежнему серьёзно отстаём от них.

К месту вражеского ночлега они вышли через полчаса. Брагин спешил, но всё же приказал остановиться и все осмотреть. Трава на поляне была истоптана, кое-где остались вмятины от тел, разбросанный лапник, обёртки от продуктов, множество окурков, в ямке по соседству немцы развели костёр, используя сухое горючее, его специфический аромат ещё присутствовал. Видимо они замёрзли, огнем отогревались. Зола и не прогоревшие ветки были теплыми. Народ заволновался, немцы могли уйти, костёр не растоптали, он продолжал тлеть какое-то время после их ухода, но это уже не восемь часов разрыва. Сержант Звягинцев как-то сразу весь подобрался, парень оказался сообразительный. Ушло вперёд охранение, остальные передохнули пару минут и тоже тронулись в путь. Никто не считал пройденное расстояние, сделать это было невозможно, на отдельных участках все двигались ускоренным маршем. Чешка отдувалась, хваталась за сердце, но ни разу не пожаловалась, не просила о снисхождении. У Горана заплетались ноги, он оказался не столь вынослив, но тоже не ныл. В других местах скорость падала практически до нуля, людям приходилось перебираться через завалы, куда-то лезть, привалы становились короче, народ почти не курил. Капустин спотыкался, хватался за деревья, делал небольшие передышки и брёл дальше. Брагин отстал, испытующе поглядывал на предателя: тот шёл опустив голову, иногда поднимал глаза. Отношение к этому человеку у Влада как-то не выстраивалась. Конечно, изменник заслуживает кары, но что мешает ему искупить вину, сделав пару тройку добрых дел. Советское законодательство великодушно умеет не только карать, но и миловать. У Брагина не было к Капустину никакой ненависти, перегорели всё омерзения и брезгливости, он тоже не вызывал.

- Вы так смотрите на меня, гражданин майор, - первым подал голос Капустин. - Всё в порядке, жалоб и пожеланий нет. Чувствую себя сносно, бежать не собираюсь, примерять на себя роль Ивана Сусанина тоже нет расположения.

- Да я в курсе. Вы раскаялись, признали свою вину и теперь готовы искупить её кровью. Но я бы предпочёл мозгами, Вадим Евгеньевич.

- Именно это я и делаю, гражданин майор. Восстанавливаю в памяти ориентиры, пытаюсь понять какой дорогой пойдут немцы. К сожалению я работал не в этом районе, наши шахты и рудники располагались южнее и западнее, немцы ухитрились упасть именно там, где нет предприятий и населённых пунктов. Пока всё происходит правильно, не думаю, что они будут выставлять заслоны и кордоны.

- Насколько мы от них отстаём по вашим ощущениям?

- По моим ощущениям выходит, что мы их скоро нагоним. Головному дозору стоит смотреть во все глаза и реже выходить на открытые участки. Немцы теряют много времени на привалах, значительно больше чем мы. Фон Шломберг и люди из его окружения не такие уж любители ходьбы по пересечённой местности. Не думаю, что они когда-то этим занимались. Шломберг и Хрусталев уже в годах, подобное упражнение на выносливость не для них. Вы смотрите на меня, как следователь на допросе, гражданин майор. Вас интересуют генезис моего грехопадения?

- То есть вы признаёте, что предали свою родину?

- Это глупо отрицать. Всё же лелею надежду, что я предал не страну, а государство, во главе которой вас стоит коммунистическая партия, имеющая мало общего с любовью к народу, а все нити управления ведут к одному человеку, судить достоинства, недостатки которого я не собираюсь, но вынужден признать, что ценой жизни многих миллионов собственных граждан он эту войну всё таки закончил в свою пользу.