Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

Оба подошедших к Вальтеру небрежно козырнули, приложив правую руку к виску. Этот жест выдавал в них людей, не один год посвятивших службе если не в армии, то в компетентных органах.

— По информации «слухачей», на территории усадьбы собак нет, охрана, по-видимому, спит, потому что уже час как прекратились всякие разговоры, — сообщил один из «десятников».

Второй вытащил из нагрудного кармана комбинезона небольшой пластмассовый предмет с темным экраном, похожий на детскую игрушку «тетрис». Нажал несколько кнопок, экран засветился, и на нем появилось трехмерное изображение.

— Особняк представляет собой четыре строительных уровня. Поэтому для большей эффективности надо разделить наши группы на две подгруппы и действовать...

Как будут действовать боевики, Вальтер не слушал, он почему-то думал о Вере. До него только сейчас дошло, что в скором будущем она уедет и они вряд ли когда-нибудь снова будут близки.

— Теперь вы, капитан, — голос «десятника» с микрокомпьютером вернул Вальтера на грешную землю. — Если начнется заваруха и поднимется шум, не поддавайтесь панике, организуйте оцепление и любопытным отвечайте, что идет ликвидация банды. Понятно?

— Все понял, — кивнул в знак согласия Вальтер.

Прежде чем ехать в порт, Кольцов зашел в ванную, якобы освежиться. На самом деле ему надо было срочно связаться с Владисом. Если завтра он не выйдет из гостиницы, персоналу этого заведения наверняка будет грозить пытка третьей степени, которую им устроит его «ангел-хранитель».

Владис вышел на связь сразу, гневно сообщив, что готовит себе ужин, потому что за весь день у него во рту не было маковой росинки. Услышав сообщение напарника, он несколько секунд помолчал, потом с чувством легкой зависти сказал:

— Гуляй, я буду наготове.

Прежде чем покинуть ванную, Глеб достал из тайника пробирку с нейтрализующими алкоголь таблетками. На корабле голову необходимо держать трезвой и, как говорится, «фильтровать базар».

Выйдя из своего номера, сыщик на минуту забежал к Дарье — сообщить своей телохранительнице, чтобы сегодня на него не рассчитывала.

— Это почему же? — Девушка обиженно надула губы.

— Совершенно случайно в порт пришел корабль, — начал он пояснять. — Ну, ты же слышала о новейшем фрегате, так вот, на нем служат мои друзья. Они и пригласили меня в гости, обмыть их поход вокруг Европы.

— Возьми меня с собой, — капризно потребовала телохранительница.

— Не могу, ты ведь знаешь главную морскую примету: женщина на корабле к несчастью. А их корабль еще на ходовых испытаниях, жаль будет, если утонет.

Дарья продолжала настаивать, но он ее уже не слушал, а бежал вниз по лестнице, в холле его ожидал собутыльник, то есть товарищ.

Ловить тачку не пришлось, возле гостиницы всегда кучкуется пара-тройка частников. Один из них с радостью согласился подвезти их в порт.

Яичница, два пакетика китайской лапши быстрого приготовления и полдюжины сосисок составляли скромный ужин Улниса. После сообщения Кольцова он быстро расправился с едой, потом с тоской посмотрел на пару бутылочек «Старого мельника», с которыми собирался скоротать вечерок.

Облачившись в кожаную сбрую, сунул в подплечную кобуру тяжелый, громоздкий «кольт» сорок пятого калибра. Американский раритет времен Первой мировой войны, сохранивший свою смертоносную разрушительность.

Еще раз взглянув на пиво, Владис вздохнул и, прежде чем выйти из квартиры, сунул бутылки в холодильник.

Военная гавань находилась в дальнем конце порта. Обычно там стояло несколько пограничных катеров-перехватчиков, во времена СССР бодро оберегавших границы государства. Теперь из-за старости все «гончие псы» были списаны на металлолом.

Гавань была как на ладони с высоты Графского парка, расположенного на возвышенности и заложенного еще основателем Новоморска графом Орловым.

Машину Улнис припарковал на спуске лейтенанта Шмидта, упиравшемся прямо в проходную Военной гавани, где дежурили мичман и двое матросов.

Достав из «бардачка» небольшой, но мощный бинокль, Владис выбрался из «Жигулей» и не спеша направился в парк.

С наступлением сумерек расположенный внизу порт заливался множеством разноцветных электрических огней. В это время парковые аллеи быстро пустели. «Орловский садик», как называли парк сами новоморцы, со дня основания был овеян ореолом бандитского места, и как власти ни боролись (при царе, большевиках и демократах), изменить ничего не смогли. Время от времени там кого-то грабили, насиловали или убивали.