Иван Стрельцов: Волчья ухмылка

Впрочем, Глеба это не касалось. Он перевернул еще пару листов и вот... спинным мозгом почувствовал — это та самая статья. «Последыш гестапо, наследник НКВД», чего стоит одно название.

Дальше шло повествование о частном детективе Г. Кольцове, который после долгих лет службы в КГБ неожиданно из беса государственной спецслужбы превратился в ангела частного предпринимательства. Правда, судя по статье, у ангела остались бесовские замашки. Теперь его главным богом стали грязно-зеленые банкноты, ради которых частный сыщик мог нарушать закон, применять пытки и даже использовать служебное оружие в угоду нанимателям. В общем, портрет получился очень красочный: этакий наемник, смесь киллера и бандита.

— Ну? — Наталья стояла, широко расставив ноги и положив руки на бедра, как скандальная базарная торговка. — Что это за писака такой — Федор Михалыч?

— Достоевский, — спокойно ответил Кольцов, сразу сообразив, почему автор статьи выбрал себе такой псевдоним.

— Ну, и где ты ему наступил на мозоль? — не унималась секретарша на правах компаньона.

— Анатолий Сафин — третьесортный московский журналист, создал себе имя на первой чеченской войне, делая сенсационные репортажи о «гордых повстанцах». Брал интервью у полевых командиров и хулил федеральные войска. Но со временем акценты сменились, теперь работорговцы-абреки мало кого интересуют. Ни одна уважающая себя газета уже не берет у Сафина материалы, в журналистской среде его иначе как «сливной бачок» не называют. Теперь он пробавляется различными халтурами, если повезет, заказными статьями.

— Ну а при чем здесь ты?

— Позавчера я был на презентации в одной фирме. Ты же мне сама советовала чаще бывать в обществе, заводить полезные знакомства.

— Ну? — Чувствовалось, что девушка теряет последние капли терпения.

— Там оказался этот урод. Конечно, все хорошо выпили. И этот мерин давай излагать свои мысли о русском шовинизме, о тупых солдафонах и жлобах из спецслужб.

— И ты, конечно, не удержался.

Глеб состроил раскаивающуюся рожу и, горестно вздохнув, развел руками:

— Грешен, не удержался, слегка отхлестал его по щекам, а потом помакал головой в унитаз. В конце концов, сливной бачок — составная часть унитаза.

— Доволен собой? — спросила Наталья. — Отлично, просто замечательно. — Гнев секретарши наконец нашел выход. — Теперь иди в свой кабинет и думай, в какую область бизнеса мы будет перепрофилироваться. Потому что в частном сыске мы уничтожены. Ни один порядочный человек не захочет иметь с нами дело.

— А непорядочный? Можно подумать, к нам когда-нибудь обращались порядочные люди.

— Не остри. Иди и думай. — Тонкий палец, унизанный широким серебряным кольцом в виде виноградной лозы, указал на полированную дверь рабочего кабинета.

Усевшись за стол, Кольцов сунул в рот антиникотиновый мундштук. После ранения в грудь врачи запретили ему курить, но от пагубной привычки избавиться он никак не мог.

Так как идей насчет перепрофилирования у частного сыщика не было, свой рабочий день он начал с подробного изучения злосчастной газеты.

Кроме большой разоблачительной статьи об олигархе ДИКе, попалась парочка статей пожиже, в которых тоже клеймили зажравшегося капиталиста. В еще одной большой статье вяло разглагольствовали о чеченской кампании, о деградации армии и политической власти. Заканчивался этот эпос выводом о необходимости реформирования и армии, и власти.

Дальше шел винегрет из всякой мелочовки, типа конкурс красоты в городе Загребанске. Также была небольшая статейка о новейшем в России фрегате «Забияка», который выставили чуть ли не боевым кораблем двадцать второго века.

Больше ничего интересного не было. Газету Глеб прочитал от корки до корки. Возник вопрос: чем бы еще себя занять? Ничего рационального в голову не лезло, разве что отловить Сафина и еще раз начистить ему физиономию. Но Кольцов отбросил этот вариант, слишком он попахивал детским садом.

Время приближалось к обеду, а ничего умного в голову так и не пришло.

— Глеб Иванович, к вам посетитель. — В дверях стояла Натаха. Боже мой, сама кротость и смирение, такая резкая перемена могла обозначать только одно — сейчас в приемной сидит ЖИРНЫЙ клиент и секретарша хочет показать ему агентство с наилучшей стороны.

— Проси, — царственно произнес детектив, поспешно пряча газету в стол.

Клиент оказался не жирным, он был широкий, как старый бабушкин сервант. Двухметровый верзила с простым славянским лицом был в костюме от Версаче, на левой руке платиновый «Ролекс», на безымянном пальце правой руки массивная «гайка» с бриллиантом немного меньше голубиного яйца.