Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Сверившись с наручным компасом, Волин спросил у переводчика:

— Ну что, будем ждать попутку или потихоньку пойдем?

— Чтобы не привлекать внимания, пойдем, — сказал Кадыров, двигаясь вперед.

Дорога была пустынна, вокруг нависали голые горы. Местный пейзаж был уныл и однообразен, лишь по краям дороги росла жиденькая трава, покрытая толстым слоем пыли.

Спустя несколько минут из-за поворота выехал небольшой ярко-красный грузовик японской фирмы «Хонда». Кадыров повернулся к ней лицом и поднял вверх левую руку, правой демонстративно оперся на поясной ремень. Скрипнув тормозами, автомобиль остановился перед переводчиком, из кабины высунулось морщинистое лицо немолодого афганца. Несколько минут шла беседа на местном языке между двумя мужчинами. Затем водитель, улыбаясь, открыл дверцу кабины и призывно махнул рукой. Прежде чем забраться в кабину, Кадыров повернулся и командным тоном что-то сказал на фарси, указав рукой на кузов грузовика. Не говоря ни слова, диверсанты забрались в кузов. Металлический пол кузова был усыпан мелкой грязной соломой, и стоял тяжелый запах домашних животных. Укладываясь на солому, Волин положил возле себя оба автома -та, сняв их с предохранителя, сунув рюкзак под голову. Рядом завалились Ковалев и Лебедев. Едва машина, взревев мотором, сорвалась с места, капитан тихо спросил:

— Как будем дежурить?

— Какой дежурить? — удивился мичман, зевая, широко разинув рот. — Как грузовик затормозит, сам проснешься, а нет, я толкну. Я чутко сплю. А дежурить сейчас незачем.

— Пусть будет так, — согласился Волин, но на всякий случай вынул «лимонку» из подсумка и, зажав ее в руке, тут же провалился в трясину сна. Капитан еще не знал, насколько слова мичмана окажутся пророческими...

С приходом к власти доктора Раббани Кабул медленно превращался в город руин и развалин. То, что удавалось иногда восстановить простым афганцам, разносилось в щебенку во время очередного мятежа кого-то из «недовольных» полевых командиров.

Своих людей Чечетов разместил в небольшом полуразрушенном доме в полуквартале от руин бывшей советской военной комендатуры. Район этот был малонаселенным из-за того, что здесь постоянно происходили стычки противоборствующих группировок. Несмотря на это, район был самым безопасным для диверсантов. Здесь жили по закону силы, а сила у спецназовцев была. На втором этаже разрушенного дома с пулеметом разместился Зиновьев, внизу у входа его прикрывал «второй номер» Скалий. Бойцы несли охрану, а заодно следили за комендатурой, не появится ли там кто-то из людей Волина. Время шло, а из прикрывающей подгруппы так еще никто и не прибыл. День подходил к закату, шум в центре постепенно стихал. Андрей Зиновьев, постелив под себя рваный ватник, с любопытством наблюдал за горожанами, которые с приближением сумерек спешили домой, под защиту толстых каменных стен.

— Саллам алейкум, — раздался за спиной голос Зульфибаева. Прапорщик и старший лейтенант Ким ходили в разведку к президентскому дворцу. Исхудавшие лица обоих представителей Востока обросли недельной щетиной, и сейчас они ничем не отличались от толп вооруженных моджахедов, заполнивших улицы Кабула.

— Как успехи? — поинтересовался майор, наполняя купленный чайник водой из своей фляги.

— Да никак, — отмахнулся Ким, — площадь перед президентским дворцом заложена баррикадами, вокруг «духи», сохраняющие верность Раббани. Не будешь же у них спрашивать, гостит ли у президента его таджикский друг Абдулхаи Юсуф Нурадин?

— Надо по чайханам пройтись, — снимая с плеча автомат, произнес Зульфибаев, — в чайхане люди отдыхают, пьют чай, беседуют. Из этих разговоров можно будет кое-что и выяснить.

— Угу, выяснить, — усмехнулся Ким, — чтобы ходить по чайханам, нужны деньги, доллары или хотя бы, на крайний случай, афгани. А у нас при себе нет даже советских рублей.

Может, для начала займемся мелким разбоем? Чтобы приобрести первичный капитал.

Чечетов сказал:

— Завтра я прошвырнусь вдоль дворца, а вы, сиамские близнецы, возьмете один из «АКМов» и торганете на базаре. Но смотрите, расчет только деньгами, никакого обмена или «натуры».

Наломав хвороста, Чечетов затопил очаг, поставил на него чайник. Голова гудела от мыслей:

«Где сейчас Нурадин? Что с людьми Волина? Может, кто жив остался?» Впитавший в себя принцип спецназа: «Выполнение поставленной задачи любой ценой», как человек и командир, майор все же больше думал о своих людях, и вопрос: «Где Волин и его люди?» был для Чечетова едва ли не самым главным...