Иван Стрельцов - Диверсионная команда

«Самое время это все уничтожить», — с восторгом подумал капитан, но тут же увидел направленный на него черный зрачок «кольта», из-за скалы вышел крепко сбитый моджахед с пистолетом на изготовку.

Увидев еще одного живого душмана, Игорь довольно оскалился. Он не испытывал страха, оказавшись с ножом против вооруженного пистолетом противника.

— Боишься меня, «дух»? — проговорил спецназовец, отбрасывая в сторону нож и сжав до белизны кулаки.

— Нэт, нэ боюсь, — по-русски проговорил моджахед. Он несколько секунд оценивающе смотрел на противника. Затем отбросил свой пистолет, расстегнув ремень с подсумками, сбросил его к ногам. Сжав кулаки, поднял их на уровень груди и слегка склонил голову в сторону Волина.

Несколько секунд ожидания, затем противники стремительно бросились друг на друга. Афганец атаковал мощными боковыми ударами ног и тяжелыми прямыми ударами кулаков, выставив согнутые фаланги средних пальцев. Такая техника называлась «лапа леопарда» и была опасна тем, что вмещала всю силу удара в одной точке. Неожиданно тычковые удары сменялись рубящими «рука-топор». Волин узнал этот стиль «киокушин» — самый жесткий из школ карате. Блокируя и отражая удары душмана, спецназовец выбрал момент и «зарядил» правой ногой левое колено противника. Фархад потерял равновесие, его руки инстинктивно скользнули вниз, и тут же в челюсть врезался кулак Волина. Афганец рухнул, но тут же, перевернувшись, выбросил вверх ногу, носок которой «пробил» солнечное сплетение русского. Волин согнулся пополам, давая противнику подняться на ноги. Расул Фархад вскочил на ноги и бросился добить врага. Подпрыгнув, он выбросил вперед ногу, целясь в затылок диверсанта. Волин в последнюю секунду совершил оборот вокруг своей оси и атаковал приземлившегося душмана короткой серией прямых ударов. Прикрывшись руками, Фархад попытался головой нанести удар в подбородок соперника. Но диверсант успел его схватить за затылок и дважды ударить коленом в голову. Фархад снова рухнул на землю, но, падая, он успел схватить Волина за ноги. Противники начали кататься по земле. Фархаду удалось оседлать Волина, он всей своей массой навалился на диверсанта, пытаясь дотянуться до его горла, но Игорь, извернувшись, нанес мощный удар локтем в голову афганца. Удар был настолько сильным и точным, что Фархад на мгновение отключился. Мощным толчком Волин сбросил его с себя. Едва Фархад оказался на спине, как мозг его прояснился, рванув из-за пояса кривой кинжал, он взмахнул им, целясь в грудь Волина, но тот успел ухватить афганца ногами за шею и провернуть их. Раздался хруст, со звоном кинжал упал на камни.

Бой в ущелье закончился, возле капитана стоял и Ковалев и Кадыров, оба забрызганные кровью. Ватник на животе лейтенанта был прожжен в двух местах, вокруг прогоревших отверстий виднелись черные следы порохового нагара.

— Ты ранен? — тяжело дыша, спросил Волин.

— Я? — удивился Кадыров. — А, это пришлось с одним «духом» поиграть, здоровый оказался, сволочь, пришлось стрелять из кармана бушлата.

Игорь все никак не мог восстановить дыхание, легкие горели от недостатка кислорода, ноги дрожали от напряжения, руки возбужденно тряслись.

Присев на вьюк с реактивными снарядами, он произнес:

— Что там с «духами»? Нельзя ни одного упустить, тогда самим хана.

— Все будет путем, командир, — опираясь на трофейный автомат, промурлыкал Ковалев.

Барханы пустыни Регистан остались позади, впереди лежали земли, поросшие чахлой растительностью, а дальше горы, горы и горы до самого Кабула.

Джеймс Фишер, хорошо помнивший этот маршрут, знал, что в предгорье их ждет оазис с вечнозелеными деревьями, родниковой водой и теплым маленьким озером, где можно будет искупаться и отдохнуть после пустынного перехода.

Американский резидент взглянул на своего спутника. Самир Баш ехал на своем скакуне точно так, как тогда, когда отряд покинул Пакистан. Лишь его одежда покрылась серым налетом пустынной пыли, он все так же был безмолвен, как и его люди. Кочевые наемники пересекли пустыню и теперь жили ожиданием приезда в столицу Афганистана. Их американский наниматель обещал в Кабуле им еще заплатить. Звон монеты — это единственное, что радовало по-настоящему душу кочевника.

— Скажи, Самир, — обратился к нему американец, — твой младший брат большим человеком стал у генерала Дустума, командует батальоном, а почему ты все кочуешь, как двадцать лет назад? Ты ведь тоже воевал против шурави и их приспешников, почему тебе надо кочевать? Ты достоин быть большим начальником, как Ахмад Шах Масуд или сам Дустум.