Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Чечетов дал бойцам выговориться, перевести дух, теперь пора было посвящать их в самое главное и самое неприятное. Майор встал из-за стола и поднял вверх руку, спецназовцы замолчали.

— Итак, ребята, получается такая петрушка, — начал издалека командир, — задание мы выполнили, но главной цели не достигли. Цель —ликвидация руководителя фундаменталистов Абдулхана Юсуфа Нурадина провалилась. Вчера на рассвете он под охраной семидесяти человек выехал в Кабул на встречу с английским эмиссаром. Аналитики из разведки предполагали, что Абдулхан будет набивать себе цену. А получилось наоборот — он отправился на встречу, чтобы заручиться поддержкой англичан и после этого под своими знаменами объединить разрозненные группировки. Умный черт, понимает, что есть шанс свергнуть правительство в Душанбе. И он хочет этот шанс использовать. — Чечетов сделал минутную паузу, давая бойцам осмыслить сказанное, затем продолжил: — В общем, пока Абдулхан жив, задание не выполнено. Поэтому я решил, что подгруппа во главе с капитаном Волиным вернется на нашу территорию, а я с подгруппой из спецов отправлюсь в Кабул — задание должно быть выполнено. Со мной идут...

— Одну минутку, — перебил Чечетова Игорь, — на каком основании вы, товарищ майор, отстраняете меня от выполнения задания?

— Главную часть задания придется выполнять в условиях города. Большой группой это невозможно. Поэтому я считаю...

— Мы можем действовать несколькими подгруппами, — снова перебил майора Волин, — в конце концов, я прислан на должность заместителя командира группы, а значит, должен находиться с ядром подразделения.

Чечетов уже готов был взорваться, но неожиданно опустился на стул и негромко произнес:

— Кто еще хочет высказаться? — а про себя подумал: «Демократия, гласность, бардак, твою мать. Совещание, где решается жизнь и смерть многих, превратили в балаган».

— Ото правильно, нехай хлопцы выговорятся, — пробасил мичман.

— Я хочу сказать, — со своего места поднялся младший сержант Босяга, одетый как стопроцентный моджахед в шаровары, длинную рубаху и разгрузочный жилет с боеприпасами.

Прежде чем говорить, Андрей снял с головы чалму из грязно-серой материи. Кожа лица, затемненная тональным кремом, и бело-молочная выбритая макушка создали довольно неестественный контраст, и у многих спецназовцев это вызвало улыбку.

— Я хочу сказать, что полностью согласен с товарищем капитаном. Командование подобрало группу для выполнения особо важного задания. Наверняка там все рассчитали и предусмотрели, недаром через границу бросили почти взвод. Когда я служил срочную, товарищ майор, тогда «хачики» устроили нам на границе веселую жизнь. Знаете, что самое тяжелое тогда было? На заставах катастрофически не хватало людей. Не то что границу контролировать, заставы оборонять было некому. Да и к тому же если часть группы вернется, а другой окажется не под силу выполнить задание? Как мы потом будем отчитываться перед руководством?

«Хитер подлец, да и оратор неплохой. В старые добрые времена такой экземпляр отправили бы учиться на замполита», —с улыбкой подумал Чечетов.

Но когда он поднимался из-за стола, лицо его было суровым. Оглядев подчиненных, он произнес:

— Значит так, реанимировать труп почившего в бозе партсобрания мы не будем. Поэтому каждый боец сержантского и рядового состава встал и сказал коротко, идет он или возвращается, а то до рассвета сидеть будем.

Первым поднялся Олег Дубинин, с самодовольной улыбкой снайпер произнес:

— Всегда мечтал посмотреть на Кабул через оптический прицел.

— Короче, — одернул его майор.

— Иду.

Следующим поднялся первый номер пулеметного расчета Сергей Назаренков.

— Мы с братом идем.

— Почему за брата отвечаешь?

— Он сейчас сторожит нас. Сидит на стене. Да я знаю его характер и его желание. Пойдет.

— Следующий.

Со своего места поднялся невысокий широкоплечий самбист Константин Астахов.

— Мы тут посовещались и решили единогласно и однозначно—идем. —

— Коалиционное решение, — усмехнулся Чечетов, — но я бы хотел услышать каждого лично. Воробьев?

— Иду.

— Исаев?

— Иду.

— Цыганенко?

— Иду.

— Иванников?

— А мне насрать.

Что могла означать эта фраза хамоватого многоборца, никто не понял. Но спрашивать повторно майор не стал, дабы еще раз не услышать то же самое. Остальные спортсмены, как и сказал Астахов, согласились идти на Кабул.