Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

А то вдруг захватят у кого-то родственника в заложники — и все, страна будет делать то, что сказано преступниками. Взорвут автомобиль с детьми — и одно государство обрушит бомбы на другое. Необходимость именно такого подхода к власти осознается только истинными хозяевами мира — людьми с большими деньгами. Например, таковы Рич и Женере. Люди без привязанностей и якорей, невидимые и неуязвимые.

Вот и вопрос: как вызвать Женере одного в нужное место?

Рич стал прохаживаться по комнате.

В принципе, француза достаточно просто выманить сюда. Вот квартира — она снята три дня назад на поддельный паспорт. Хозяину выплачено за два месяца вперед и деликатно рекомендовано все это время не появляться. Соседи по подъезду — это гадюшник особого порядка. Живое доказательство того, что люди, насильно собранные в одной общности, не способны ужиться в принципе.

В этой квартире можно спокойно «гасить» кого угодно. Через три недели, когда трупная вонь просочится на лестницу, кто-нибудь из жильцов вызовет милицию.

Тут Рич, мысли которого пошли вразнос, предложил самому себе притормозить и довести до ума то рациональное зерно, которое все-таки проскочило в его рассуждениях.

Кажется, он нашел способ дотянуться до Клода Женере.

* * *

Комбат и Самсонов засели на кухне у Артема. Тот настоял на том, что обещания зайти в гости после удачного выполнения задания — это просто замечательно. Но ведь Рублеву, чисто теоретически, может и не повезти. И даже не в том дело, что он погибнет. А вот — не сложится что-то. И потому Артем настоял на том, что надо все-таки посидеть потрепаться.

Спиртного было совсем мало — предстоящее дело не позволяло накачиваться, да и Самсонов еще собирался везти Комбата до дома Сильченко. Попадаться гибэдэдэшникам и тем самым подставлять Комбата никак не входило в планы Самсонова. Ограничились двухсотпятидесятиграммовой фляжкой пшеничной водки украинского производства. Сто с хвостиком на человека — от этого даже перегара не будет. Тем более что водка хорошего завода. Как выпьешь, так сразу чувствуется, что спирт не из опилок или, того похлеще, из извести. Нет, здесь налицо хороший зерновой продукт, очищенный самым надлежащим образом.

Самсонов рассказывал, как жил, чем занимался, как развелся с женой, не оправдав ее ожиданий и расчетов на обустройство жизни.

Комбат повествовал о своей жизни. Самсонов качал головой, а потом сказал:

— Знаешь, майор, похоже, что тебе на роду написано воевать. Всю жизнь, до самой смерти. А может, и с нею сцепишься так, что костлявая убежит. Я поражаюсь людям вроде тебя. Ты лезешь во что не следует. Но как бы хреново было этой стране, если бы не вы! Эх, вот так посмотришь на себя и поймешь: неправильный образ жизни я веду.

— Почему неправильный, Артем? Ты что, пошел на неровную дорожку, взял нож и стал резать людей? Или наркотой торгуешь? Нет, дружище, ты тоже живешь как надо. А что не носишься с оружием наперевес, так это ты правильно подметил — судьба у меня такая. Если я кого ненавижу — тот не жилец на этом свете. Потому стараюсь быть добрым. В результате вся отрицательная энергетика выхлестывается на всякую шваль. Наверное, судьба меня выбрала в чистильщики.

— Да, может быть, — улыбнулся Артем.

— А что, очень похоже. Ты знаешь, в мире все логично. И если кто-то живет так, как живет, значит, он выполняет какую-то программу, данную природой. Кстати. Вот читал я однажды книжку. Она, конечно, странная, но запала мне в душу одна штучка. Есть в мире разные народы. Одни культуру творят, другие просто живут и мало-помалу поглощаются первыми. Как бы разбавляют их кровь, помогают не выродиться. И получаются народы, нации, живут, строят империи. А те потом прогнивают, стареют. но сами помереть не могут. Тогда появляются третьи народы. Их называют в шутку «бичами божьими». Потому что такое чувство, что цель у них только одна: появиться неизвестно откуда, разрушить и исчезнуть, как появились. Ни следа, ни напоминаний — только память людская. Вот как татаро-монголы, к примеру.

— И к чему ты ведешь?

— А к тому, что я тоже в каком-то смысле принадлежу к таким вот людям. Я просто появился — человек без роду и племени, без твердого прошлого. Вся жизнь — только война с кем-то. И исчезну я когда-нибудь точно так же. Никто и не вспомнит, что был такой Борис Рублев, что он занимался большей частью тем, что крошил всякую погань.

— Что-то тебя, командир, на грустные мысли потянуло, — сказал Самсонов. — Будет тебе когда-нибудь покой. Да и, по правде говоря, есть тебе чем гордиться. Ты живешь не как тупой баран. Ты умеешь смотреть на мир с разных сторон от мушки.