Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

— Что еще? — чуть ли не взвыл подполковник.

— В номере у Рублева нашли винтовку! Прямо под кроватью!

Подполковник чуть со стула не упал. Нет, конечно, он ожидал от этого типа чего угодно, но только не такой каверзы.

— Поехали, быстро! Возьми еще людей!

Три машины подлетели к гостинице. Без сирен, чтобы не спугнуть Рублева, если что. Хотя, если уж там уборщица находит что ни попадя, его точно нет в номере.

Уборщица — перепуганная рыхлая тетка в синем спецхалате — сидела в иссеченном осколками грязном кресле в холле.

Подполковник бросился к ней.

— Рассказывай! — крикнул он.

— А что тут рассказывать? Он же ушел куда-то, ну я и думаю — надо прибраться, пока человек гуляет. Зашла, стала полы протирать. Хотела пыль под кроватью захватить, на колени возле стала, тряпкой мазнула — а рука на что-то холодное напоролась. Я поглядела, а там это ружье! Я так напугалась, выскочила. и вам звонить.

— Трогали винтовку?

— Нет, не трогала. Я же говорю — напугалась до полусмерти. Это же ружье, не что- то там!

— Ведите, — приказал подполковник.

Пришли в номер к Борису. Он не выглядел оставленным насовсем. Из общей картины выбивались спортивный костюм, сваленный в угол, да тряпка уборщицы возле кровати.

Подполковник присел на корточки, поднял край покрывала. Глянул в сумрак под кроватью. Да, там действительно лежала винтовка. Грачев вздохнул.

— Зовите понятых, будем оформлять документы.

В качестве понятых пришли жители еще двух номеров с четвертого этажа. Они перепуганно кивали на все, что говорил подполковник. А от вида винтовки они чуть не попадали в обморок. Евгений Львович с горечью подумал, что народ измельчал до тошноты. Стоит ли удивляться, что эту страну опускают все кому не лень, если мужики в ней ведут себя как сопливые носовые платки?

Оформив документы, он приказал увезти винтовку в лабораторию — пусть криминалисты разберутся что и как.

Сел на кровать в номере, пригласил Крохина устроиться рядом. Спросил:

— Ну, как думаешь, с чего все это?

— А что думать? — удивился Крохин. — Тут все налицо. Вот оружие. Вы нюхали ствол — из него пахнет гарью. Явно, стреляли сегодня. Завхоза убили пулей из винтовки калибром пять сорок пять. Эта винтовка! Что тут думать?

— Строго говоря, меня только одно смущает — не производит этот тип впечатления такого беспечного дурака, чтобы тащить к себе в номер винтовку. Ну допустим, я легко могу поверить, что убивал именно он. Ну, по крайней мере, Григоращенко — точно он. Но вот этой глупости не понимаю.

— Я не знаю, — пожал плечами лейтенант. — Может, он просто решил, что мы сегодня утром ничего у него в номере искать не будем? Он ведь почти угадал. Если бы не уборщица, мы бы не нашли винтовку. Потому что сюда бы не полезли. Максимум, вызвали бы его для беседы. Понимаете, Евгений Львович, на чем тут мог строиться расчет?

— Понимаю, кажется. Рискованный расчет.

— У этих ребят все рискованное. Что, вчерашние действия вписываются в понятие здравого смысла? Кто так стал бы делать, Евгений Львович?

— Вчерашние действия надо еще понять как следует! За каким чертом им понадобился такой разгром в гостинице? Мне кажется, чего-то у них не получилось. Думать надо, лейтенант, думать!

Подполковник встал, осмотрелся в номере.

— Провести обыск в вещах. Потом оставить людей, чтобы взяли его, когда вернется, — а он обязательно вернется. Пока — подготовить и раздать ориентировки на него. Если получится найти фотографию, то ее, если нет, то фоторобот отправить на местное телевидение и запустить в эфир. Пока без определенной формулировки. Просто: разыскивается Рублев Борис. Будем искать.

— Говорят, он тут крутился с техническим персоналом. Может, пообщаться с ними?

— Не только с ними. Я бы еще хотел поговорить с секретаршей тутошней и вообще с работниками. Может, еще кто чего знает.

— Мне их прямо сейчас собирать?

— А когда? После дождичка в четверг? Пусть даже он и появится в гостинице — уже будет что предъявить помимо винтовки. А если не явится, то, опять-таки, мы будем знать больше, чем сейчас.

— Хорошо, я тогда сейчас позову секретаршу. У Рублева с ней любовь, так что пусть с вами пообщается.

— Зови, зови эту секретаршу, мать ее так. Любовница терминатора, блин.

Крохин ушел искать Анну, которая сегодня была в гостинице с самого утра, но, поскольку ее рабочее место было опечатано, она кочевала по «Арбату», застревая то тут, то там. Последний раз ее видели в комнате горничной на третьем этаже — там Анну поили чаем и сочувствовали по поводу происшедшего ночью.