Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

— Короче, ленты отменяются, — сказал Гордин. — Тогда давай посмотрим, что еще с тобой надо сделать для большей чудовищности.

— А что смотреть? Рожу гримировать придется. Но давайте без маньячества! Я клыки накладные носить не собираюсь!

— Клыки на тебя никто и не наденет, а вот ногти — было бы неплохо. Будут лапы с такими грамотными когтями! Так, Юрка, бегом за накладными ногтями! Будем пробовать. Теперь лицо. Что с ним будем делать?

— Я так думаю, — ответил Гречко, — надо бы его сделать синюшным и одутловатым!

— Только не путем беспробудной пьянки, — ответил Гордин. — Цвет мы тебе подберем. А насчет одутловатости что?

— А я завтра схожу на базар, куплю кишок свиных, — ответил Гречко, — набьем их той же самой кровянкой или еще ливеркой и наклеим на рожу. Ты прикинь, что за ряха получится!

Гордин представил. Да, это вам не в сажу выпачкаться.

— Дворницкую нам откроют, — сказал Сергей. — Через нее и зайдешь. И потом — не бойся. Там от тебя побегут так, что пятки засверкают. Иди спокойно — и все. Не вой, не издавай никаких звуков, что обычно сходят за мертвецкие. Ты у нас не привидение из кино, а настоящий монстр. Так ведь?

— Естественно. Маскарад, я так понимаю, для случайных свидетелей?

— Правильно понимаешь. Постарайся никому на глаза не попасться раньше времени. И потом тоже не особо. Но потом — ладно, а вот сначала — никому.

— Если попадется кто-то, я поменяю наши планы.

— В смысле? — удивился Гордин.

— Я просто его завалю. И устрою шум, чтобы меня заметили.

— Ой, плохая идея! Убийство будут расследовать по полной программе. Мы потому и работаем так, что все знают в теории, что в гостинице убивают, но на практике не докажут.

— Хорошо, постараюсь не попасться, — сказал Гречко.

Следующим вечером его, уже переодетого и загримированного, привезли к забору гостиницы. Машина подъезжала с погашенными фарами; к тому же позвонил свой человек из «Арбата» и сказал, что никто не следит за задним двором и что дворницкую он уже открыл.

Гречко поправил под тельняшкой небольшую кобуру с плоским пистолетом скрытого ношения. Потусторонний облик — это прекрасно, но, если попадется навстречу закоренелый материалист с тяжелым предметом в руках, лучше иметь более серьезное оружие.

— Ну, дружище, ни пуха тебе! — сказал Гордин.

— Ко всем чертям, — сипло выдавил Гречко, вжившийся в облик мертвеца.

Он вышел из машины и короткой перебежкой добрался до двери дворницкой.

Потянув за ручку, он обнаружил, что тяжелая металлическая створка ходит легко и мягко. Она была смазана совсем недавно — вполне возможно, что буквально сегодня. Внутри было абсолютно темно. Гречко зашел в эту темноту и закрыл за собой дверь. Отдышался после бега, прислушиваясь к тому, что происходило за второй дверью — той, которая вела в подвал гостиницы.

Наконец он открыл подвал. Там горело дежурное освещение, открывая довольно длинный прямой коридор с несколькими дверями. Судя по всему, там были всяческие кладовки. В коридоре не было никого.

Гречко пошел по коридору. На его ногах были здоровенные ботинки, на жаргоне называвшиеся «прогары». Чтобы эти чудовищные говнодавы не стучали, на их подошвы были приклеены толстые куски плотного поролона. В результате и Гречко получился ростом под два метра, и походка у него была беззвучная. А это жутковато, когда такой громадный человек идет беззвучно.

Коридор заканчивался еще двумя дверями. Одна вела в прачечную. На ней висел большой замок со Знаком качества СССР. Наверное, за такую штуку можно было бы получить хорошие деньги у собирателей антиквариата.

Вторая дверь, двустворчатая, с вставками из матового стекла, была приоткрыта и вела на лестницу вверх. Гречко выглянул туда. Никого.

Что никого — это понятно. С тех пор как тут верят в Черного Матроса, желающих погулять по ночной гостинице не осталось. Ну, охранники не в счет. Да и то они не гуляют, у них работа.

Гречко стал подниматься по лестнице. И вот перед ним оказался коридор первого этажа. Коридор был совершенно темным. Только где-то в середине горел свет — там была вахта. И ее надо было миновать.

Гречко пошел вдоль стены по коридору. Его, беззвучного и затаившегося, вряд ли разглядели бы даже те, кто случайно заглянет в эту бетонную кишку.

В тени возле вахты он остановился. Стараясь оставаться в тени, выглянул. Холл был полутемным. Горела настольная лампа за конторкой администраторши. Пожилая женщина читала книгу. Охранника не было видно. Гордин говорил, что в это время его должны отправить в обход по верхним этажам. А на третьем у охранника большая любовь в лице смазливой горничной Клавы. Он мимо нее не пройдет. Точить лясы будут добрых полчаса. А может, и не только точить. Гордин сказал, что, если вдруг что-то изменится, он бросит «глухаря» на мобильник Гречко. Короткий вибросигнал никто, кроме самого хозяина, не услышит.