Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

Он прикинул, что должно понадобиться из домашних вещей. Хотя тут можно вообще не спешить. Вечером, после работы, собрать в сумку самое необходимое, и ищи ветра в поле!

Кулагин почувствовал, что в жизни снова появился смысл.

* * *

Лейтенант Крохин позвонил Комбату в номер.

— Привет, Борис. Ну что, у тебя не пропало желание осмотреть корпус машины?

— Нет, конечно! Это дело полезное. И вполне возможно, способное серьезно нам помочь. Ты его нашел?

— Нашел. Корпус лежит на чермете. Могу тебя отвезти. Ты же в Сочи не сильно ориентируешься?

— Я тут, строго говоря, не ориентируюсь вообще. Так что, если не затруднит — вези. Опять-таки, присутствовать и тебе бы не помешало. Для родной милиции в итоге стараемся!

— Угу. Тогда давай я за тобой заеду. Ты никаких планов не вынашиваешь?

— Ну точно не на ближайшие несколько часов. А вот потом — не знаю.

— Отлично. Выезжаю.

Комбат неторопливо оделся, прицепил на ремень под рубашку навыпуск свой верный складной нож — классический «Спайдерко» с патентованной круглой дыркой в лезвии.

Рублев прошел через холл, мимолетно кивнув администраторше. На крыльце остановился, закурил, стал поглядывать на улицу, ожидая Крохина.

Лейтенант приехал на служебной «Ниве». Посигналил. Комбат махнул рукой, отправил окурок в урну. И тут хлопнула входная дверь, и мимо Рублева галопом пронесся Кулагин.

Борис проводил его удивленным взглядом. Чего это с ним? Выглядит как юный натуралист, приглашенный наблюдать за спариванием двух слонов. Сейчас бы его за руль не пускать, а то рванет на своем болиде и врежется в первое подходящее препятствие. Хотя тоже небольшая потеря для человечества.

Крохин спросил:

— Чего это с ним?

— Он мне не докладывается, если ты заметил. И вообще рад был бы меня не видеть и не знать.

— Еще больше он был бы рад, если бы я нашел, за что тебя посадить! Но не будем о грустном. Там что-то особенное понадобится?

— Где? — не понял Комбат.

— Ну, мы едем осматривать машину. Там понадобятся какие-то особые инструменты?

— Из инструментов мне нужны пока только глаза. Думаю, что понадобится еще и пролетарское чутье. Но оно, как ты понимаешь, в магазинах и аптеках не продается.

Крохин фыркнул, покачал головой и лихо рванул с места, наугад ткнув пальцем в магнитолу. Из хрипатых колонок в дверцах загремел какой-то шансон.

— Господи, Леша! — покачал головой Комбат. — И как вы только это слушаете?

— А ты не заметил, что оперативники и преступники очень похожи? И внешностью, и повадками.

— В твоем отношении не очень-то заметил.

— Ну, тогда можешь считать меня исключением из правил. На самом деле это просто тенденция. С кем поведешься — от того и наберешься. Когда постоянно вертишься с этой публикой — наберешься и разговора, и нравов. И вот такое говно начнешь в приемнике гонять!

Крохин выключил магнитолу, пояснил:

— Машина служебная, на ней народу ездит до чертиков. Кто во что горазд, то и слушают. Иногда вот такую тошноту. Сам-то я ничего сюда не приношу. У меня музыка только на компактах.

Не включая больше ничего, они доехали до чермета.

Въезд на свалку черных металлов прикрывали высокие двустворчатые ворота, покрашенные в хаки. Судя по всему, последнее обновление краски было очень давно. Она приобрела могильно-серый оттенок, вспучилась множеством пузырьков и кое-где лопнула под кавернами ржавчины. Короче, никаких хороших ассоциаций. Сразу понятно — тут свалка.

Из-за ворот выглядывала высокая труба из красного кирпича, лениво коптящая в небо серым дымом. На трубе были цифры, означающие дату ее постройки. Но разобрать можно было только единицу и девятку. Две последние цифры заросли толстым слоем копоти, пробивавшейся через широкую трещину в кладке.

Крохин посигналил. Ворота медленно расползлись в стороны. Прямо по курсу на фоне подножия трубы красовалась гора ржавого лома, состоящего из каких-то перекрученных, покореженных стальных конструкций. Из всего этого эффектно торчал кусок вышки электропередач с белоснежными фарфоровыми изоляторами.

Оперативник проехал мимо этого декаданса в сторону шиферной будки с развевающимся на крыше российским флагом. На синей полосе флага красовался череп со скрещенными костями.

— Интересный тут народ работает, — усмехнулся Комбат.

— Не то слово! — покачал головой оперативник.

Остановив машину возле будки, Крохин вылез из салона, достал сигарету.

С громким скрипом дверь будки открылась, и на пороге появился еще молодой человек с всклокоченными огненно-рыжими волосами, неопрятной, такой же рыжей бородой и в майке, на которой красовался автомат Калашникова.