Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

С другой стороны, дареному коню в зубы не смотрят. Если бы не этот выигрыш, разве поехал бы Рублев в Сочи? Да вряд ли. И не оттого, что с деньгами проблемы, — нет. Просто лень уже как-то.

Борис сел в кресло, повернутое к окну. Из него прекрасно были видны кусок моря и небо. Сейчас оно было густо-фиолетовым с карамельно-розовыми переливами, размазанными по перистым облакам. Красиво и умиротворяюще.

А по морю неспешно тащится какая-то пассажирская посудина, расцвеченная, словно новогодняя елка. Наверное, круизный теплоход. Только не очень большой, не из тех, на которых вокруг Европы катаются. Так, что-то местное. Максимум из сопредельной Турции или Украины.

Мысли как-то сами собой соскочили на то, что вот плыл по этому морю много лет назад пароход с людьми, а потом рвануло в трюме, хлынула во все отсеки соленая вода — и началось страшное. И тонули даже те, кто, вполне возможно, умел плавать. А через пару дней после того — опять море, и не скажет никто, что тут люди гибли. Хотя, может, и скажет. Вон оперуполномоченный сказал, что трупы несколько дней выкидывало волнами.

Такой ход размышлений был совершенно не по душе Комбату. Но и поделать с собой тот не мог ничего. Ему, повоевавшему и в прошлом, и в нынешнем веке, не давало покоя ощущение своей причастности к потустороннему. Казалось, что этот матрос просто дышит Рублеву в спину. Борис открыл окно, впустив в номер тугую струю пахнущего йодом морского воздуха.

Полегчало.

Он включил телевизор, нашел бесхитростную комедию американского производства и сам не заметил, как заснул под немудреные шуточки героев.

Ночью в подвал спускался персонал гостиничной прачечной. Хотя персонал — это чересчур сильно сказано: здесь работало трое крепких выпивающих мужиков, коим совершенно не жаль было своих легких, на которые даже сквозь респираторы оказывал немалое воздействие едкий стиральный порошок. С другой стороны, зарплату эти трое получали, пожалуй, самую высокую из всего технического персонала.

Сегодня рабочие пришли явно навеселе. Их никто не укорял, более того — у остальных работников сама мысль о том, что надо идти туда, где сегодня умер человек, вызывала содрогание. А эти — ничего. Накатили граммов по двести на нос и довольны судьбой. Ну, по крайней мере, не жалуются.

— Во, блин! — почесал голову рабочий Иван. — Зацените, мужики, сколько они нам накидали грязного!

— Ничего себе, — критически посмотрел на груду белья другой рабочий — Тимофей. — Это надолго. Ой, блин! А тут вообще тюк заблеван!

Он пнул ногой тот самый тюк постельного белья, который сегодня послужил страховкой для перепуганной горничной.

— Его первым делом закинем, — ответил Иван. — Чтоб потом глаза не мозолил.

Они подняли сверток, подтащили к одной из трех стиральных машин. Она тускло отблескивала никелированным нутром барабана. Тимофей и Иван уже приготовились закидывать белье, как вдруг третий рабочий, Славик, остановил их:

— Погодите, я в нутро загляну. А то, чтоб не получилось, как месяц назад.

Месяц назад они не заметили шальную крысу, невесть откуда забравшуюся в подвал гостиницы, регулярно проходивший дератизацию, и решившую спрятаться от угрозы в барабане машины. Спрятаться-то ей удалось, а вот не быть разорванной в клочья, когда машину пустили, — нет. В результате белье отстирывалось еще три раза.

Славик залез по плечи в машину. И вдруг заорал так, что остальные двое подпрыгнули, словно укушенные. А тот, ударившись головой об обод барабана, метнулся прочь, в дальний угол подвала.

— Эй, что там? — перепуганно спросил Иван.

Славик, выплевывая куски нечленораздельных звуков, ткнул пальцем вначале в сторону машины, а потом стал чертить им у себя на груди горизонтальные полосы.

Тимофей, собравшись с духом, подошел к стиральной машине, засунул в нее руку. Пошарил немного и вытащил то, что так напугало Славика: драную матросскую тельняшку.

— Ни хрена себе! — вытаращил глаза Иван.

Тимофей, похоже, и сам был не рад собственной храбрости. Он держал тельняшку двумя пальцами и, казалось, разрывался между желанием бросить ее на пол и страхом этого не делать. Будто бы она может ожить и начать бесчинствовать.

— Это откуда? — пролепетал Иван.

— Из машины! — ответил Славик. Кажется, его ответ не получил душевного отзыва — уж слишком он напоминал шутку, а шутить сейчас не был настроен никто.

— Откуда оно там взялось? — раздраженно спросил Тимофей, опасливо приглядываясь к одежде.