Иван Стрельцов - Дело с тройным дном

— Да что тут делать, — вскочил молодой, атлетического сложения парень, в прошлом явно спортсмен-тяжеловес. Он уперся могучими кулаками о пластиковую крышку стола, от чего она угрожающе прогнулась, и зло заговорил: — Нужно сибирякам кровь пустить, чтобы рекой лилась, чтоб на триста лет запомнили.

— Это кто такой кровожадный? — поинтересовался у Кожухаря Глеб.

— Ерема, — пренебрежительно бросил тот. — Из «апельсинов», бывший борец, начинал с банального рэкета, но всегда отстегивал положенную долю в общак, вот и прижился. Теперь корчит из себя крутого пахана.

— А может, мы зря на сибиряков наезжаем? — спокойно спросил сидящий напротив Еремы мужчина.

Кольцов не стал выяснять, кто это. Личность была достаточно известной, несколько лет назад его часто показывали по Московскому и даже Центральному телевидению в криминальных передачах. Марк Бершитский, казначей московского сообщества по кличке Маркс (видимо, братва уважала его экономический гений). ГУБОП и ОБЭП его арестовывали несколько раз за год, но вынуждены были отпускать. Как-то, по большому секрету, за «рюмкой чаю», Донцов рассказывал Глебу, что все эти аресты имели одну цель — вытащить из казначея информацию о воровской казне. Но времена, когда общаковые деньги прятались в кубышку, которую закапывали на пустыре, давно канули в Лету. Теперь криминальные деньги не лежали мертвым грузом, ветшая и пропитываясь запахом подвальной сырости, они теперь работали, превратившись в акции крупных предприятий, векселя на вклады в зарубежные банки, создание совместных проектов. Все это находилось в руках подставных людей, которых милиции не представлялось никакой возможности обнаружить. После той серии арестов авторитет Маркса поднялся на небывалую высоту, теперь он стоял вровень с самим Большим Иваном. И если что приключится с паханом, то его место займет казначей. Временно, конечно, пока сходка не выберет нового Смотрящего.

— А если сибиряки ни при чем? — снова повторил свой вопрос Бершитский.

— Да как же ни при чем?! — взревел Ерема, но тут же сбавил тон, сообразив, с кем он говорит. — Последнее время у меня была общая тема с Фартовым, налаживали новую коммерческую тропу в Европу, и тут появляется Кощей с предъявами к Гоге. Я тогда не прислушивался, но краем уха уловил. Кощей что-то трещал о племянниках и, главное, о «бабках». Дескать, у его пацанов была касса, тех зажмурили, а бакинские как в воду канули. Гога пообещал Кощею, что разберется, но не успел. Не прошло и двух недель, как его самого завалили. Так на кого еще думать, если не на этих лесных братьев? Кроме них, собак, не на кого.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спокойно поинтересовался Большой Иван.

— Отправить к ним в гости команду чистильщиков, пусть сделают им большое кровопускание.

— Ага, — теперь в спор вступил главный боевик сообщества Александр Багаев по прозвищу Киргиз. Полукровка, по отцу русский, а по матери таджик. Уголовник с богатым криминальным прошлым возглавлял ударные силы сообщества. Тот же Донцов рассказывал, что под командой Киргиза находится несколько охранных агентств в количестве полутыщи активных стволов. И где-то в недрах этих агентств существует «команда чистильщиков», группа высококлассных киллеров.

Впрочем, разгорающийся спор между уголовными авторитетами в данный момент мало интересовал Кольцова. Частный детектив неожиданно вспомнил запись на автоответчике, оставленную Кириллом Лялькиным. Авторитет Кощей был смотрящим за законами Сибири, но, кроме этого, вор в законе являлся еще и дядей недавно застреленных в своем дворе братьев Чеглаковых. «Вот все и встало на свои места, — размышлял сыщик. — Прямо по классической схеме: за любым преступлением стоит денежный интерес. Банкиров не убивают за трешку на опохмел, монстров финансов мочат за очень большие деньги».

— Наши чистильщики пустят им кровь. — Киргиз вступил в спор с Еремой. — А потом они пришлют своих мокроделов к нам, и начнется большая война.

— Ну и пусть начнется, — не сдавался спортсмен, его физиономия насмешливо искривилась, он бросил в лицо Киргизу: — Или, может, кто-то уже со страху хвост поджал перед сибиряками?

Киргиз набычился:

— Ты думаешь, что начнется палево и ты опять отсидишься в Тель-Авиве, гражданин Конкин, по жене Макель?

— Фильтруй базар! — На этот раз Ерема взревел, его лицо налилось кровью, он готов был броситься в драку. Но воровская сходка — это не спортивное татами, где выясняют отношения спортсмены.