Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— А вот тут вы прокололись, уважаемый, — удовлетворенно улыбнулся генерал ФСБ и поднялся из-за стола, на который Кудраков чуть раньше кое-как выставил приборы для чая и даже чайник с закипевшей водой и заварник. — Мы точно знаем, что вы знакомы. Вы были на одних конференциях несколько раз.

— Ну и что! — взорвался Кудраков оттого, что его подловили на таком примитивном обмане; он просто забыл, с кем имеет дело, и это был действительно генерал ФСБ, а не какой-то участковый или гаишник. — Мало ли людей бывают на одних конференциях и никогда не знакомятся!

— В общем мало, — спокойно заверил его Потапчук, — но вы правы, такие действительно есть. Но вы не из их числа. И вы это знаете, так что бесполезно сопротивляться. Историю вашего перелета после первой встречи у нас долго пересказывали, смеясь до слез.

— Да? А что мы делали? — прокололся из-за любопытства Геннадий Владимирович, но тут же осекся и, поняв свою ошибку, сбросил маску: — Я, знаете ли, ничего не помню. И Дмитрий не рассказывает, говорит, что тоже не помнит.

— Ну и бог с ним. Я тут не для того, чтобы шутки с вами шутить или устраивать посиделки воспоминаний о прошлом. Нам нужна ваша помощь.

— Я ничего не знаю.

— Конечно, конечно, — равнодушно покивал Потапчук. — Но в ваших интересах не изображать амнезию, как в том полете, а рассказать о Петрове так много, сколько будет нужно для того, чтобы сделать самому из себя не участника его злых махинаций, а представителя правосудия. Более того, если вы нам поможете сейчас устроить для него ловушку, то пойдете по делу как свидетель.

— А можно как жертва? — неожиданно жалостливым тоном поинтересовался Кудраков, заглядывая в глаза Потапчуку.

— Геннадий Владимирович, — встрял в разговор до сих пор как бы виновато молчавший Слепой, — а генерал, по-моему, дело говорит. Вы сами посудите!

Глебу очень хорошо удавалось прикидываться простоватым периферийным парнем, и эта его простота приподнимала Кудракова в его собственных глазах, заставляла чуть распрямить спину, чтобы уверенно выглядеть на фоне этого профана настоящим интеллигентом.

— Тебя вообще не спрашивают. Сиди уж, деревня! — огрызнулся Кудраков. — Ты уже сделал все, что мог. Спасибо тебе большое.

— Ну а что, шеф, если бы я мог такое придумать, я бы специально так сделал. Очень удачно получается, по-моему. Как раз то, о чем мы мечтали. Он в тюряге, вы на свободе и довольны жизнью.

— Молчи уж, я тебе сказал!

Но аргументы явно подействовали. Уже через полчаса Кудраков набирал номер Таранкова. Телефон дал его новый адъютант, а номер взамен утраченного вместе с выброшенной в его аппарате симкой предоставил генерал ФСБ Потапчук.

Таранков удивился и с ходу отказался от всяких дел. Он сказал, что хочет полностью посвятить себя в ближайшее время дочери и поэтому не будет заводить каких-то сторонних дел. Когда Геннадий Владимирович сказал, что разговор имеет отношение к недавним неприятным событиям, но детали можно озвучить только при личной встрече, Петр Васильевич согласился. Поговорить решили где-либо в городе, в кафе, часа через два, когда Геннадий Владимирович доберется до города.

Пока Кудраков сговаривался, Слепой аккуратно подловил момент и обратился к Потапчуку:

— Товарищ генерал, нельзя мне никак с вами в кафе быть. Я же с Таранковым общался как дежурный врач больницы, около кровати его дочери.

— И то правда, солдат. Хорошо, — задумался Потапчук, — я тебя на это время выведу из игры. Давай сделаем так: мы едем сразу же, а ты, как мелкая сошка, которой необязательно лезть во все секреты следствия, останешься тут — наведешь порядок, как минимум, раз уж ты адъютант его превосходительства.

Генерал подмигнул Глебу и легонько толкнул его плечом в плечо.

— Будет сделано, командир! — хмыкнул в ответ агент ФСБ. — Буду ждать вашего звонка в городе.

По предложению Потапчука встречу назначили в том самом кафе около зоопарка, где генерал встречался со Слепым несколько дней назад, как раз до того, как начали закручиваться события прошедших дней.

— Нравится мне там кухня, — многозначительно заявил он, обосновывая свой выбор. — К тому же с этим местом связано начало одного запутанного дела; надеюсь, там же оно и завершится.

От Кудракова возражений не поступило, потому что он вообще не понял, о чем толкует Федор Филиппович, а Глеб Сиверов тем более не был против. Он-то как раз понял, о чем говорит его настоящий шеф, и был полностью с ним солидарен. Но он вообще не был приглашен, хотя не отказался бы полакомиться действительно качественной и вкусной едой местного приготовления.