Дэвид Моннери - Боснийский ад

— Организация Объединенных Наций, — сказал главарь хорватов, произнося слова так, словно только что выучил их. У него были короткие темные волосы и красивое, чисто выбритое лицо. Только пожелтевшие зубы не позволили бы ему сняться в каком-нибудь фильме о нацистах.

Дохерти передал ему ооновские и хорватские документы и оглядел троицу, стоящую позади главаря. «Что ж, по крайней мере для кражи чего-нибудь у них хватило бы мозгов», — решил он. Один из них слушал плейер, закрепленный на поясе.

— Я говорю по-английски, — сказал главарь, глядя на Дохерти.

— Вот и хорошо, — отозвался КГ. — И что же ты хочешь? Диплом за это?

— Что в кузове? — спросил главарь.

— Больные дети.

— Я посмотрю, — сказал главарь и двинулся вдоль грузовика, на секунду замешкав, увидев в кабине Хаджриджу. Клинок через стекло улыбнулся ему.

Дохерти окликнул Криса и откинул задний борт. Хорват оглядел импровизированную «скорую помощь».

— Откуда дети? — спросил он.

— Из многих мест, — сказал Дохерти. Глазами он показал Крису, чтобы тот слез к нему на дорогу.

Хорват вернулся назад вдоль другого борта грузовика и уставился на Хаджриджу. Остальные трос в черном тоже подошли поближе, небрежно держа в руках свои «узи».

— А вот женщина не принадлежит к ООН, — сказал главарь.

— Она...

— Дети — мусульмане, — сказал главарь. — Но вы можете проезжать. Только женщину оставьте. — Он улыбнулся Клинку, который улыбнулся в ответ.

Последовало несколько секунд тишины.

— Я же сказал оставить женщину, мать вашу!

Клинок увидел сигнал Дохерти, высунул в окно «браунинг» и выстрелил человеку в лоб.

Дохерти и Крис в тот же момент выхватили «браунинги», мгновенно вспоминая тренировки в «Доме смерти» и прицеливаясь в замешкавшуюся троицу. Только один «узи» успел выстрелить, отправив короткую очередь в небо, а его владелец распластался на земле.

Парень с плейером запутался в проводах, срывая с пояса проигрыватель вместе с «узи». В наступившей тишине эхом отозвался последний звук от падения плейера на дорогу.

Дохерти огляделся. В кабине Клинок обнимал Хаджриджу. Крис исчез, очевидно, отправился посмотреть, все ли в порядке у детей. Еще четверо покойников лежали на дороге.

Он подошел и начал оттаскивать трупы прочь. На глаза попался плейер, он поднял его. Надписи на кассете были английские. Альбом «Ковбои ада» какой-то группы «Пантера», о которой он никогда не слыхал. Одна песня называлась «Сумасшедшие каникулы», другая — «Кровавое послание».

Он посмотрел на одетых в черное четверых хорватов, больше переживавших о своей одежде, чем об уме и сердце. Если заглянуть в строение, то наверняка найдешь там какой-нибудь наркотик, немецкое пиво или пепси и несколько крутых порножурналов. Ребятам для их шикарной жизни не хватало лишь игрушки в виде женщины, и они погибли, пытаясь раздобыть ее.

Дохерти оглядел горы, весь этот чужой ландшафт. Хотелось верить, что эта зарубежная война является каким-то анахронизмом, но где-то глубоко внутри себя он понимал, что это не так. Эта война отражала сущность того, до чего докатился мир.

Он устало забрался обратно в кабину и кивнул Клинку, что можно продолжать путь к морю.

В Сплит они прибыли рано вечером, солнце висело низко над морем, как на открытке с пейзажем. Детей отвезли в городской госпиталь, и, как выяснилось, у них у всех были хорошие шансы окончательно выздороветь. А что с ними будет дальше, оставалось только гадать. «Если здесь не пристроятся, — подумал Дохерти, — то станут беженцами, ищущими пристанище в неохотно принимающей их Европе».

Сасовцам тридцать шесть часов пришлось ждать рейса домой. После изматывающего транзита через Германию они в начале десятого утра прибыли на базу Королевских ВВС в Бриз-Нортоне. Когда они шли по бетонной полосе, с хмурого неба падал дождь.

Их встречал Барни Дэвис вместе с представителем министерства обороны, человеком в гражданском костюме по имени Лавинггон. Усталые бойцы еще не успели сообразить что к чему, как оказались загнанными в небольшой кабинет. Там их уже ждал поднос с чашками и кофейник.

Дохерти бросил снаряжение на пол.

— Мне надо позвонить жене, — сказал он и направился к двери.

— Я бы попросил вас сделать это позже, — холодно сказал представитель министерства обороны.

Дохерти остановился, обернулся и уставился на него.

— Ей уже сообщили, что с вами все в порядке, — сказал Лавинггон.