Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

— Обращусь, но мне интересно поговорить с человеком, который непосредственно следит за замороженными.

— Мы уже поговорили, больше мне вам нечего сказать, — Андрей демонстративно повернулся к Буданцеву спиной.

Едва Игорь ушел, молодой человек достал мобильный телефон:

— Богдан Ильич! Ко мне только что приходил журналист, расспрашивал о моей работе… Нет, я ему ничего конкретного не сказал, посоветовал обратиться к вам… Да, это на самом деле журналист, он мне свое удостоверение показал… Да, запомнил, и имя, и фамилию. Его зовут Игорем Буданцевым.

Видимо, реакция Жирносека на последние слова была слишком эмоциональной. Во всяком случае, отключившись, Андрей вслух заметил:

— Никогда бы не подумал, что он умеет так материться!

Меньше всего Шинкай-Гильзанская долина оправдывала данное ей сержантом Икрамовым название Шайтан-яма. Впрочем, она и раньше выглядела заманчивым горным оазисом, заставляя вспомнить народное «в тихом омуте черти водятся». Если Комбату не изменяла память, сейчас долина еще больше похорошела. За годы мирной жизни успели вырасти деревья, высящиеся рядом с каждым домом. Да и сами дома капитально изменились. Когда-то здесь стояли лачуги, а теперь их сменили одно-, двух-, а кое-где трехэтажные особняки. Почти во всех дворах, куда сумел заглянуть Рублев, стояли легковушки, причем исключительно восточноазиатского производства: «Тойоты», «Мазды», «Хундаи». По слухам это была одна из форм протеста местных жителей против союзнических войск. Они обзаводились японскими и корейскими автомобилями, поскольку эти государства не принимали участия в миротворческой операции.

Да, обитатели Шинкай-Гильзана жили куда богаче остальных афганцев. Этому все благоприятствовало: жаркий климат, обилие горных источников. Однако на самом деле богатство зарабатывалось не честным трудом, а торговлей наркотиками. И Комбат понимал, что за свой кусок хлеба с толстым слоем масла шинкай-гильзанцы будут драться до последней капли крови.

Он вместе с переводчиком отправился к командиру отряда и напомнил о ходах в окружавших долину горах, откуда мог последовать удар по расслабившимся после захвата Шинкай-Гильзана американцам. Те вежливо поблагодарили Бориса за информации и попросили немного подождать. Ожидание растянулось на час с лишним. Затем один из офицеров вышел к Рублеву и спросил:

— Вы уже нашли, где остановиться?

— Нет пока.

— Хорошо. Тогда мы дадим вам человека, он уладит эту проблему.

Американцы словно забыли о затронутой Рублевым проблеме. Комбат не стал спорить, доказывать свою правоту.

— Утро вечера мудренее. А я на всякий случай буду спать в обнимку с «Калашом».

Ночью его разбудила яростная стрельба, раздававшаяся совсем близко. Борис схватил автомат и выскочил на улицу. Стояла типичная южная ночь, когда все покрыто непроницаемым мраком и кажется, что если посмотреть на небо, то прищуришься от тусклого света звезд, будто от яркого солнца. Комбат осторожно двинулся на выстрелы, но буквально через две минуты наступила тишина. Кто-то одолел, однако можно было только догадываться, кто именно. Борис минуту подождал и вернулся в дом. Если победили афганцы, и у них имелись приборы ночного видения, они бы расстреляли Рублева, как беззащитную мишень.

Утром Комбата вызвали на командный пункт. Высокий сухопарый американец долго тряс Борису руку и что-то лопотал по-английски. Благодарил, как сообщил переводчик. Оказалось, что Рублева не случайно вчера промурыжили больше часа. Американцы решали, как им поступить с его информацией. То ли сразу заняться ходами, то ли схитрить. Посчитали людей, которых можно задействовать в операции, и устроили ночную засаду. Афганцы на свою беду не отличались долготерпением. Кроме того, разве они могли представить, что среди бойцов отряда есть человек, уже захватывавший долину в прошлую войну и досконально изучивший их тактику.

Афганцы пошли резать спящего врага, но оказались сами отрезанными от спасительных гор. У американцев было мало народа, зато хватало самых разнообразных технических устройств. Наблюдатели, расставленные в самых опасных точках, заметили бородатых воинов, сообщили о них ударной группе, а сами пристроились с тыла. Афганцы оказались в ловушки. Опять же сказалось техническое превосходство. Американцы использовали приборы ночного видения последнего поколения, суперчувствительные тепловизоры. У каждого американца имелся специальный маячок, позволявший отличать своего от чужого. Они видели цели, словно днем, и с легкостью уничтожали врага. Поэтому бой оказался столь скоротечен и лишь разбудил и потревожил Комбата.