Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

— Есть один нюанс, — небрежно заметил Буданцев.

— Ввиду необычности деятельности чиновники не знают, какую взятку потребовать с фирмы и тормозят ее открытие?

— Нет. Ты говорил, что американцы замораживают покойников.

— Да.

— А наши хотят то же самое делать с живыми людьми.

— Ты уверен в своей информации?

— Абсолютно, — Игорь протянул биологу рекламную статью «Новой жизни».

— Видишь, биология — слишком многогранная наука, — сказал ученый, прочтя заметку. — Я лишь краем уха слышал о крионике и не подозревал о существовании Яна Хилла с Дереком Олдменом. И все же эта статья вызывает у меня большие сомнения. Русский человек очень талантлив, однако в современном мире большие открытия чрезвычайно редко делаются на пустом месте. Нужна современная материальная база, дорогие приборы и реактивы. Кто отважится субсидировать крионику? Сейчас деньги выделяются лишь под экономически выгодные или модные проекты. Крионика ни к тем, ни к другим не относится. Есть еще вариант, если ей заинтересовался очень авторитетный ученый, который может запросто явиться к президенту Академии наук и сказать:

— Слушай, дружище, у меня есть классная идея. Выдай под нее несколько миллионов долларов.

Таких ученых всего несколько человек, и я в общих чертах знаю, чем они занимаются. Интересы каждого из них бесконечно далеки от крионики. В такой ситуации не помогут и хорошие отношения с президентом Академии. Он не даст денег даже хорошему другу, если проект никаким боком не касается научной специализации просителя. Есть последний вариант. Деньги выделил кто-то из очень богатых людей, сообразивший, что заморозка покойника — штука совершенно бесполезная. Но куда более вероятным мне кажется другое развитие событий. Ты сам знаешь, как много русских ученых разъехалось по миру в поисках лучшей доли. Кто-то из них угодил в ту самую лабораторию, где создали вещество, позволяющее замораживать еще живых людей. Он передал секрет дружку-бизнесмену, живущему здесь, в России. И тот решил на нем заработать.

— К чему такие сложности? Гораздо проще воспользоваться старым методом заморозки, давно испытанным в той же Америке, — резонно возразил Буданцев.

— Так-то оно так, но ты забываешь о характере русского человека. Его хлебом не корми, только дай попользоваться чужим. Даже если это ему не очень нужно.

Жирносек одновременно и любил деньги, и ненавидел их. Любил он те деньги, которые лежали в его кармане, а ненавидел, соответственно, чужую наличность. Расставание со своими деньгами без веской на то причины давалось Богдану Ильичу крайне тяжело. Именно поэтому он никогда не одалживал денег, именно поэтому рискнул намекнуть Фитилю, получив от него список болящих миллионеров:

— Боюсь, что доступ к людям, находящимся сейчас в клиниках, будет затруднен. Придется договариваться с врачами, что гораздо легче сделать, вручив хороший презент.

Фитиль намек понял, но он тоже отдавал свои деньги без радостных восклицаний и довольной улыбки.

— С каждого больного, которого ты уговоришь на заморозку, тебе будут капать проценты, — напомнил он. — И то, как ты собираешься уламывать людей, — твое личное дело.

— Да, конечно! — торопливо согласился Жирносек. — Но сейчас речь идет о врачах.

— Каких-то посторонних врачах или тех, что обеспечат доступ к нужным тебе людям? — взялся уточнять Фитиль.

— Которые обеспечат доступ, — неохотно признал очевидный факт Богдан Ильич.

— Так че ты меня на бабки выставляешь? Хочешь развести, как ребенка! — в тоне Фитиля зазвучали стальные нотки.

— Признаю свою ошибку, — тут же дал задний ход Жирносек.

— Молодец, — Фитиль снисходительно потрепал Богдана Ильича по щеке. — Завтра в офис придет женщина, она тебя заменит, пока ты будешь мотаться по старикашкам. Введешь ее в курс дела.

Жирносек покорно кивнул головой, хотя его возмутил фамильярный жест Фитиля. Он еще не понял элементарной вещи. Вколов сыну мультимиллионера антифриз, на самом деле являвшийся ядом, Богдан Ильич стал сообщником бандита, его подручным, и теперь вряд ли мог рассчитывать на уважительное отношение.

Обещанная женщина оказалась эффектной дамочкой примерно сорока лет, чуточку вульгарной, но компанейской, умеющей быстро находить контакт с людьми. От нее исходили флюиды породистой самки, и Жирносек едва удержался от желания шлепнуть ее по аппетитной ягодице. Вместо этого Богдан Ильич объяснил временной работнице принципы общения с клиентом, показал образцы заполнения документов. Женщина быстро усвоила необходимую информацию. Похоже, она уже занималась такого рода работой и могла обработать клиента не хуже Жирносека. Богдан Ильич превосходил ее красноречием, однако на стороне дамочки было море женского обаяния, способного вскружить голову мужчине любого возраста и состояния здоровья.