Андрей Воронин - Комбат. Горячие головы

— Разве около Москвы сохранились такие леса?

— Как говорится, заблудиться можно и в трех соснах.

— Но если Дима расскажет о журналисте, снабдившем его компроматом, тому будет грозить смертельная опасность, — заметила Елена, показав, что, даже переживая свое горе, она волнуется за совершенно посторонних людей.

— С журналистом мы разберемся, — пообещал ей Андрей.

— И озадачим знакомых, которые помогут найти Дмитрия, — добавил Рублев.

— Спасибо вам. Мне надо ехать, время уже позднее.

— Мы вас довезем, — сказал Андрей.

Когда они высадили женщину у ее дома, Подберезский спросил:

— Куда?

— К тебе. Водка есть?

— Конечно.

Больше по дороге они не проронили ни слова. Только достав из холодильника запотевшую бутылку, Андрей заметил:

— Думаешь, его убили?

— Боюсь, что да. Ты вспомни громкие криминальные дела, связанные с иностранцами, решившими заниматься бизнесом в России. В большинстве случаев дело решал выстрел снайпера. А если зарубежного предпринимателя похищали, то либо потом находили труп, либо он навсегда исчезал. Но разве можно говорить такое женщине! Пока у нее свежи воспоминания о Бушуеве, она должна жить надеждой.

Подберезский разлил водку по стопкам.

— И все же выпьем за то, чтобы все закончилось благополучно, чтобы когда-нибудь Дмитрий оказался вместе с нами за этим столом! — поднял стопку Комбат.

И они с Подберезским чокнулись звонким хрусталем.

Бушуева снова отвели в хорошо ему знакомую мрачную комнату, которую он про себя окрестил инквизиторской. Там, кроме бритоголового, оказался еще один тип с расплющенными борцовскими ушами. Он сурово взглянул на Дмитрия:

— Слышь, козел, ты забыл нам ответить на парочку вопросов.

— Полегче, Мамонт, он у нас американского происхождения, существо изнеженное и ранимое, от грубого обращения может нагадить в штанишки, — сказал бритоголовый.

Кажется, бандиты затеяли игру в злого и доброго следователя.

— Че молчишь, тля? — тем же резким тоном продолжил Мамонт.

— Я понятия не имею, о чем вы, — чистосердечно ответил Бушуев.

— Он не имеет понятия. А бумажки разные вредные доставать у тебя понятие было? Отвечай, кто их тебе дал?

Дмитрий напрягся. Он понял, что, если решит отмолчаться, его станут бить. Но и выдавать журналиста Бушуев не собирался.

— Обыкновенные бумаги. Человек, умеющий пользоваться Интернетом, отыщет их за пару часов, — сказал он.

— Интернетом? Так мы тебе и поверили. Говори правду, сучонок, или я тебе ноги выдерну, — Мамонт встал и шагнул к Бушуеву.

— Но это правда…

Слова Дмитрия оборвал жестокий удар. Бушуев скорчился от боли и тут же получил могучий пинок под зад, от которого отлетел в угол комнаты, туда, где находились странные приспособления, напоминающие орудия пыток. Бандит ухватил Дмитрия за шиворот:

— Лучше колись прямо сейчас, гад! Видишь, какие у нас припасены для тебя игрушки? Пожалеешь, что родился на свет.

— А если он правду говорит, Мамонт? — продолжил играть свою роль бритоголовый.

— Заглохни, Кудряш. Я по глазам вижу, что у америкашки есть что нам сказать. Правда, дружок? — и Мамонт ткнул Дмитрия лицом в стену, обильно усеянную пятнами плохо отмытой крови.

— Конечно, скажет, — бритоголовый ухватил Бушуева и посадил на стул. — Чаю хочешь?

Дмитрий кивнул головой.

— Будет тебе чай. И кофе, и полная свобода, только сначала скажи, кто тебе помогал. Назови имя.

— Я ведь уже говорил, его зовут Интернет.

— А если хорошенько подумать? Ведь ты не мог сам так легко найти всю информацию.

— В Интернете хорошие поисковики.

— Нет, так дело не пойдет. С ним по-хорошему, а он, дурак, упирается, — бритоголовому быстро надоела роль хорошего следователя. — Мамонт, действуй.

Дальнейшие события Бушуев потом вспоминал с содроганием. Хотя бандиты осторожничали. Им приказали не калечить пленника раньше времени. Утомленный собственной добротой, бритоголовый принял в истязаниях самое деятельное участие. Мамонт тоже вносил свою лепту, умело орудуя элементарной отверткой. Бушуев никогда не думал, что этот мирный инструмент способен причинять столько боли.

Но он выдержал пытки. Сказалась афганская закалка. Казалось, море воды утекло с тех пор, однако тело навсегда сохранило память о душманской «разминке», которая должна была предшествовать настоящим пыткам. Мамонт с удивлением посмотрел на Дмитрия. По его мнению, обычный человек не мог выдержать таких мучений. Конечно, если бы хозяин позволил ему развернуться во всю мощь его садистской натуры, он бы вывернул наизнанку американского гостя и добрался бы до истины. Сейчас же у бандита оставались некоторые сомнения. С заметным сожалением он приказал: