Андрей Воронин - Комбат. Горячие головы

— Думаешь, обманет?

— Скорее всего. Ты сам как-то случайно обмолвился, что в дорожном строительстве крутятся громадные деньги, многократно превышающие стоимость самих дорог. Для Зудова приход вашей компании — самое худшее из зол. Вы отнимете у него сытную кормушку. Не верь его улыбкам. Встречая тебя с показным радушием, на самом деле он лихорадочно ищет способ избавиться от вас. Поэтому тебе не стоит питать иллюзий.

Вольготно раскинувшись на заднем сиденье дорогой иномарки, Череп вдруг самодовольно улыбнулся. Да, разве мог представить юный Федя Черепков, вечный троечник и постоянная головная боль учителей, что пройдет время, и он воплотит в жизнь самые смелые свои фантазии. А ведь однажды физичка бросила в сердцах: «Ну кто из тебя выйдет с такими знаниями? Даже рабочему нужно пользоваться элементарными законами физики. Придется тебе идти в дворники или ассенизаторы».

Глупо спорить, науки давались юноше тяжко. Вернее, его тошнило от одного вида учебников. От природы Федя был довольно сообразительным мальчиком, вот только его ум был настроен на разнообразные пакости. К примеру, никто из старших товарищей не делился с ним опытом, Черепков сам догадался, что можно связать толстой веревкой противоположные двери на одной лестничной площадке, позвонить в квартиры и со злорадством наблюдать, как жильцы безуспешно пытаются открыть двери. А со злорадством потому, что в одной из квартир жил завуч школы, правильный и крайне занудный мужик, доставший Федора своими придирками. Завуч преподавал историю и с каким-то благоговейным восторгом рассказывал о подвигах юных героев в годы Гражданской и Отечественной войн. Он считал, что школьники должны брать пример с героических сверстников, в повседневной жизни быть достойными своих замечательных предшественников. Но у Фединых ровесников были совсем другие кумиры и жизненные идеалы. Конец застоя закономерно породил так называемых пофигистов, людей, которым все было до лампочки. Они видели, что в Советском государстве подавляющее число граждан пострижено под одну гребенку и бесполезно пытаться как-то выделиться, проявить собственную уникальную индивидуальность. В лучшем случае система проигнорирует твои потуги, в худшем сделает обитателем сумасшедшего дома. И уж совсем смешным казалось рвать пуп ради общего блага.

Человек — в первую очередь существо биологическое. Во вторую, кстати, тоже. И лишь в какую-нибудь пятую или десятую — социальное. Чтобы понять это, не надо быть великим ученым, достаточно вспомнить гениальнейшую из русских пословиц «Своя рубашка ближе к телу». Любому нормальному человеку интересы родных, близких, любимых людей и свои собственные будут дороже интересов абстрактного общества. И навязывание этих интересов в конечном итоге вызывает их отторжение.

Честно говоря, бесконечные упреки родителей и учителей породили у Феди скептическое отношение к своему будущему. Ему тоже начало казаться, что его ждут унылые перспективы. Школьные достижения могли вызвать только грустную улыбку, в спорте тоже дела шли хуже, чем хотелось бы. К семнадцати годам Черепков стал лишь кандидатом в мастера спорта. Во дворе его достижения воспринимались уважительно, даже ребята постарше остерегались конфликтовать с юношей. Но Федору хотелось гораздо большего: побед на чемпионатах Москвы и Советского Союза, участия в сборной страны, медалей европейских и мировых состязаний. Тогда бы перед ним открылись заманчивые перспективы. Но до этих достижений ему было далеко, как до звезд. На горизонте маячила служба в армии и унылая жизнь советского пролетария.

Армию Черепков отслужил, а когда вернулся, с удивлением обнаружил разительные перемены, коснувшиеся всего общества. Вообще-то по задумке главных государственных мужей эти перемены должны были всколыхнуть созидательную инициативу масс, дать возможность самым талантливым и трудолюбивым гражданам СССР хорошо зарабатывать самим и существенно повысить благосостояние всего общества. Но коммунисты второй раз наступили на одни и те же грабли — «Своя рубашка ближе к телу». После семнадцатого партийцы, похерив заботу о народном благе, затеяли ожесточенный раздел власти с перманентным отстрелом себе подобных. Во второй половине восьмидесятых вместо трудолюбивых граждан бурную деятельность развернули проходимцы, хапуги и просто уголовники всех мастей. Оставалось только удивляться, сколько сволочи породил наш строй высшей социальной справедливости! И каковы ресурсы страны, если при фактически парализованной экономике так сказочно обогащалось огромное количество паразитов, загребающих все под себя и ничего не производящих.