Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

Но больше всего Марципанов размышлял над участью Червяковой. Внешне Муза казалась идеалом женщины-бойца. Какая фигура, какие замечательные, большие и рельефные мускулы! Идеально проработана каждая часть тела, начиная от похожих на камень икроножных мышц, продолжая выпуклыми кубиками пресса и мышцами груди и заканчивая бицепсами величиной с кулак. Увы, внешность обманчива. В этом Марципанов убедился, когда Червякова сошлась с той же Куницыной. Игорь Леонидович ждал долгого и упорного поединка, а все заняло каких-то две минуты. Причем Марципанову показалось, что даже в физической силе у культуристки нет явного превосходства. Во всяком случае был момент, когда Муза ухватила Куницыну за руку. «Сейчас она подтянет ее к себе и превратит в мешок с костями», — подумал Игорь Леонидович. Не тут-то было. Елена пару раз сильно дернулась и вырвалась. Затем она осыпала Червякову градом ударов. В быстроте реакции и умении у единоборки было явное преимущество. Культуристка это быстро признала, скрывшись среди дерущихся.

Марципанов испытал сильное раздражение от мысли, что потеряет Червякову в первом же раунде. Отступив от собственных принципов, он свел культуристку со слабейшей, по его мнению, единоборкой. Остальные пары Игорь Леонидович составил быстро. Завтра — воскресенье, погода отличная, девочки наконец-то показали себя хорошо, их за это следовало поощрить. Марципанов вызвал Буйка:

— Завтра отведешь девочек на озеро. Пусть порадуются напоследок.

Радоваться захотели не все. Муза и многоборка остались, сославшись на травмы. И если у многоборки были на то все основания — вывихнутая рука отзывалась болью при каждом неловком движении, то Червякова выглядела довольно сносно. Куницына не успела или не захотела отработать на ней свои любимые приемчики, которыми она отправляла в нокаут соперников в восьмиугольнике.

— Музочка, извини, мне сегодня будет трудно доставить тебе наслаждение, очень болит рука, — сказала многоборка, садясь на кровать рядом с Червяковой.

— Не извиняйся, глупенькая, и ничего не делай. Просто ложись. Я позабочусь о том, чтобы нам с тобой было хорошо. Ложись и наслаждайся.

— Да, но больше всего мне бы хотелось наслаждаться твоим телом. А здесь такая беда.

— В чем проблема? У тебя осталась вторая рука, губки, язычок. Я вся для тебя, бери меня, мы сейчас одни во всем мире, мы и наша любовь.

— Какая же я была бестолковая! Боялась тебя, вместо того чтобы отдаться страсти.

— Замечательно, что ты это в конце концов поняла. Знаешь, я сразу полюбила тебя и ждала момента с той минуты, когда ты появилась на острове.

Муза лгала, нагло и бессовестно. Она словно забыла о своих попытках совратить Юрьеву. Но, кажется, сейчас она сама верила собственной лжи. И для нее не было ничего прекраснее выразительных карих глаз любовницы, страстно глядящих на культуристку из-под бархатистых ресниц.

— Я хочу сказать… — начала многоборка.

— Т-с-с, — положила ей палец на губки Червякова. — Мы еще успеем наговориться. А другая возможность остаться наедине нам вряд ли скоро представится…

— Ух ты, какой песочек! — воскликнула Куницына, оказавшись на берегу.

— Ага, у богатых свои привычки. Был глинозем, стал кварцевый песок, — иронично откликнулась Жилкина.

— Думаешь, его сюда привезли?

— Нет, с неба упал. У меня зрение отличное. Когда мы сюда плыли, я успела заметить, что весь песок был накрыт пленкой. От ветра и дождя. Чтобы не смыло в озеро. Даже богатому человеку накладно каждый сезон возить песок за тридевять земель.

— Девчонки, вы так до вечера собираетесь проболтать? — спросила Хрусталева. — Давайте раздевайтесь, смотрите, как здесь здорово.

Спортсменки быстро обнажились. У нескольких счастливиц оказались купальники, большинство щеголяли в трусиках самого разнообразного фасона, а пара человек, игнорируя застывших на опушке боевиков, разделись догола. Девушки улеглись прямо на песок, словно дети радуясь солнцу, призрачной свободе, близости воды.

Подлетел и замер напротив пляжа катер, управляемый Буйком.

— Можете купаться! — закричал он, сложив ладони рупором.

Первой любезным предложением воспользовалась Жилкина. Она вошла в воду и поплыла легко и свободно, словно русалка, вся жизнь которой прошла в морской стихии. За считаные секунды Вера оказалась у катера, стоявшего метрах в сорока от берега.

— Эй, эй, дальше нельзя, — прикрикнул на девушку Буек.

— Все понятно, за буйки не заплывать, — громко воскликнула пловчиха.