Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

Забродов облегченно вздохнул.

— Спасибо, брат, выручил! — радостно воскликнул он.

— А что случилось, Константинович? — поинтересовался художник.

— Потом, Славик все объясню, — пообещал Забродов и попросил: — Ты, главное, сохрани все рисунки Александры.

— Зачем? — поинтересовался Вячеслав.

— Все! — ответил Забродов. — Спасибо! Конец связи! Позвоню!

Он ничего не стал объяснять своему товарищу, а, попрощавшись, отключил телефон и энергично стал тереть пальцами виски.

«Я так и знал, — с горечью подумал Забродов, — левша не будет резать себе вены правой рукой! А это значит, что ее убрали, и, вполне возможно, именно после моего разговора с майором Барановым».

На месте не стоялось, и Забродов решил пройтись по двору, размышляя о дальнейших своих действиях. Ниточка, которая могла его привести к киллерам, безвозвратно оборвалась, а киллеров необходимо было найти, чтобы выйти на заказчика. Забродов понимал, что одному ему не справиться.

И вдруг Илларион вспомнил разговор с Мещеряковым, который посоветовал ему обратить внимание на одного интересного лейтенанта…

— Как же его фамилия? — проговорил Забродов, доставая свою записную книжку с телефонами, куда он на всякий случай записал телефон племянника замминистра МВД, и почти сразу натолкнулся на нужную фамилию. — Кучинский Александр Сергеевич, — облегченно и радостно прошептал полковник. — Ай да Пушкин, ай да сукин сын!

Не долго думая, он решительно набрал номер телефона лейтенанта Кучинского и застыл в ожидании.

«Если он и работает на мафию, то меня не скоро найдут, — подумал разведчик, — ведь телефон не мой, а Регины. Пока то да се, я еще много дров успею наломать!»

Александр Кучинский был в очень плохом настроении. Молодой человек нервно расхаживал по небольшому кабинету, который начальство выделило ему на время расследования убийства молодого футболиста, и зло покусывал свои пересохшие губы. Дело, которое ему поручили, оказалось неподъемным.

Сначала он был на седьмом небе от счастья, что ему наконец-то доверили настоящее и стоящее расследование. А главное, он добился этого сам, без помощи всемогущего дяди, который постоянно опекал его. Лейтенант Кучинский даже позвонил ему и не без гордости сообщил о порученном деле. Но дядя почему-то огорчился и даже посоветовал оставить его, но упрямый лейтенант и слышать об этом не хотел…

«Вот блин! — злился теперь молодой следователь. — Никаких зацепок! Ни одного свидетеля! Ни одной версии!»

Хотя версии были, но только в теории, а применить их на практике Александр не мог, потому что не знал мотива убийств, да и все, к чему он прикасался, не давало никаких позитивных результатов. Для работы ему даже не выделили машины, чтобы он мог оперативно оказаться там, где считал нужным!

«А может быть, это работа дяди? — грешным делом, подумал молодой человек. — И он хочет доказать мне, что я без него ноль без палочки!»

Однако, немного поразмыслив, Александр Сергеевич понял, что провал племянника ляжет на репутацию Старогородцева жирным пятном, поэтому он вряд ли будет вставлять ему палки в колеса.

«Тогда что же делать? — задал себе вопрос лейтенант и, прикинув все «за» и «против», решил начать все сначала, вернуться на место преступления, расспросить всех жителей двора. — Возможно, кто-нибудь да видел или слышал что-нибудь…»

Лейтенант Кучинский быстро подошел к столу и, открыв свой дипломат, положил туда необходимые бумаги и диктофон. И вдруг когда молодой человек готов был уже покинуть свои апартаменты, неожиданно раздался телефонный звонок…

Лейтенант Кучинский был сильно удивлен, когда услышал в трубке незнакомый мужской голос, и, как положено следователю, насторожился.

— Добрый день, Александр Сергеевич, — поздоровался незнакомец.

— Добрый… — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил молодой следователь и тут же задал вопрос: — Простите, с кем имею честь разговаривать?

Илларион Забродов решил не раскрывать себя до поры до времени.

— Вы меня не знаете, товарищ Кучинский, — ответил он, — хотя, возможно, и кое-где слышали обо мне. Однако мое имя для дела, которое вы ведете, не имеет большого значения. Можете называть меня Доброжелателем.

Молодой, но самолюбивый человек тут же встал на дыбы и заерепенился.

— В таком случае, уважаемый Доброжелатель, у меня нет времени разговаривать с незнакомыми мне людьми, которые скрывают свое лицо!