Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

«Так, — подытожил Забродов, — дел навалилось целая куча, и все на вечер. Нужно сделать еще пару звонков и пройтись по свежему воздуху, а то ненароком мой седой котелок даст трещину».

Илларион Забродов, выйдя из подъезда своего дома, слегка поежился от влажного прохладного ветерка и, подняв воротник куртки, посмотрел вверх. Погода явно испортилась: небо затянулось серыми облаками и грозилось всплакнуть маленьким дождиком. Илларион Константинович подумал, не вернуться ли ему обратно домой за зонтиком, однако немного поразмыслил, что прогулка будет недолгой и он успеет вернуться в квартиру еще до начала дождика.

— Да… — протяжно хмыкнув, проворчал он себе под нос, — погода изменчива, как наша судьба!

Забродов еще плотнее укутался в плащевую куртку, поправил воротник и пробежался беглым взглядом по пустынному двору. Там никого не было. Он повернул голову и посмотрел на окна своего соседа Иосифа Говоркова, но на сей раз там была полнейшая тишина.

Немного подумав, Илларион Константинович вышел не через главные ворота двора и не через подворотню, а почему-то пошел в дальний угол двора, где был проход через дырку в кирпичном заборе, где стояли мусорные контейнеры, и где недавно отдыхал Дмитрий Дмитриевич Лопухов…

— Ну и вонища, — проскочив через злачное место, скривившись, брезгливо произнес Забродов, — и как можно было здесь находиться!

Его даже немного передернуло, и он машинально стал отряхивать свою светлую плащевку.

Попав в соседний двор, Забродов хотел было свернуть сразу к выходу из него, но неожиданно заметил в противоположной стороне машину скорой помощи, милицейский воронок и небольшую группу людей, среди которых разведчик узнал своих вездесущих соседей по дому.

Дворник Ахмет стоял рядом с Говорковым, а смуглолицая пожилая женщина с метлой, по-видимому коллега татарина, что-то им объясняла. Рядом с ними стояли еще несколько подростков и какая-то сгорбленная старушка в зимнем пальто и с палкой.

Забродов сразу понял: что-то случилось — и быстро направился к группе возбужденных зевак.

— Я смотрю, а сверху вода течет, — с ужасом рассказывала дворничиха. — Ну, думаю, гады, опять трубу прорвало или кто-то кран забыл закрутить.

— Ну и что? — нетерпеливо поинтересовался Иосиф Говорков и приоткрыл рот.

Дворничиха махнула метлой и продолжила:

— Подхожу к двери, а оттуда течет вода на лестничную площадку. Я позвонила в дверь…

— Ну а дальше? — спросил Петрович.

Смуглолицая старуха всплеснула руками и жалобно, протяжно вздохнув, проговорила:

— Захожу в квартиру…

Ахмет озадаченно почесал затылок и недоверчиво спросил:

— А как же ты зашла в квартиру, если тебе никто не открыл дверь?

Дворничиха удивленно вскинула чернявые брови и, широко раскинув руки, простодушно ответила:

— Так дверь была открыта.

Петрович с подозрением взглянул на старуху:

— Это как?

— Никто не открывал, — пояснила пожилая женщина, — так я со злости дернула за ручку, вот она сама и открылась.

Приятели одновременно шумно вздохнули и понимающе переглянулись между собой, как бы подтверждая убедительность произошедшего.

— Ну а там? — снова задал вопрос Говорков.

Старуха безнадежно махнула рукой и, горестно вздохнув, печально сказала:

— А там она лежит, вся такая красивая и голая…

При появлении Забродова Говорков радостно вскинул вверх руки и возмущенно воскликнул:

— Константинович, ну где тебя носит!? Я звоню тебе, звоню, а тебе даже лень мобильник поднять.

Илларион Забродов недоуменно посмотрел на Говоркова, потом перевел взгляд на молчаливого пожилого татарина, стал хлопать себя по всем карманам и понял, что сотового аппарата на месте нет.

— Я его, кажется, дома оставил! — вздохнул Забродов.

— А я че говорил! — повернувшись к Ахмету, победоносно произнес Говорков. — Или дрыхнет без задних ног, или мобильник где-то оставил.

Пожилой дворник, поправив ушанку, понимающе и молча покачал головой и проговорил:

— Ага…

Забродов нахмурил брови и раздраженно спросил у Говоркова:

— А что, собственно говоря, Петрович, случилось, что я так тебе понадобился?

Иосиф Петрович вдруг неожиданно вытаращил свои покрасневшие рыбьи глазки и, разведя руками, осуждающе заголосил:

— Он еще спрашивает!

С этими словами он взглянул на дворника Ахмета, как бы призывая того в свидетели вины и оплошности полковника.