Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

— То есть как «ничего не говорит»? — переспросил он. — Должны же быть какие-то версии, свидетели, причины убийства…

Ирина медленно откинулась на спинку стула и, заложив ногу за ногу, проговорила:

— А версия, Илларион Константинович, у следователя одна…

— Интересно, и какая же? — уточнил Забродов.

Ирина снисходительно хмыкнула:

— Месть фанатов!

— Месть фанатов? — удивленно переспросил Забродов, которому не очень-то верилось в такую доисторическую нецивилизованную дикость. — Что за чушь!

Ирина утвердительно кивнула в ответ.

— Вот именно, — шумно вздохнув, подтвердила Ирина и неуверенно добавила: — Хотя, Илларион, и такое в футболе случается.

— Серьезно? — не веря в дикость и тупость футбольных фанатов, спросил Забродов.

Ирина Мирошниченко сокрушенно вздохнула и, многозначительно надув алые пухлые губки, утвердительно кивнула:

— Серьезней некуда, Илларион. Бывают случаи, когда не только чужие болельщики стреляют в кумиров своих соперников, но и свои же фанаты в своих же любимцев. После одного из чемпионатов мира по футболу в Латинской Америке один из болельщиков, не помню сейчас, откуда он родом, — женщина на секунду задумалась, — то ли из Парагвая, то ли из Никарагуа… но это не суть важно, где-то из тех краев, принародно застрелил игрока своей национальной команды за то, что тот не реализовал одиннадцатиметровый пенальти.

Полковник нахмурил брови и удивленно причмокнул губами:

— Да что ты говоришь…

Ирина Мирошниченко развела руками и в подтверждение сказанному ранее медленно и многозначительно кивнула головой.

— Да… — вздохнула Ирина и, горько усмехнувшись, сказала: — А тут наоборот, Славика убили за то, что отразил одиннадцатиметровый удар.

Илларион Забродов не переставал удивляться, однако, как профессиональный разведчик, он хотел докопаться до самой сути.

— А как фамилия следователя?

Ирина Мирошниченко сильно нахмурилась, стараясь припомнить фамилию следователя, и, неуверенно пожав худенькими плечами, ответила:

— Точно не помню, Илларион, но, кажется, его фамилия Шевцов…

Полковник пристально взглянул на белокурую собеседницу и переспросил:

— Шевцов?

Ирина на мгновение еще раз задумалась и утвердительно кивнула головой:

— Да, Илларион, точно, капитан Шевцов!

Илларион запомнил звание и фамилию следователя и проговорил:

— Понятно…

Картина в общих чертах стала немного проясняться, но полковник Забродов, видя, что разговор о смерти брата начинает утомлять Ирину, вылил себе в рюмку остатки водки, подлил своей даме в фужер красного сухого вина и решил перевести разговор в другое русло.

— Давай выпьем, Ириша… — предложил Забродов, а потом, закурив очередную сигарету, поинтересовался, как часто Ирина бывала в Санкт-Петербурге, посещала ли она Эрмитаж, ездила ли в Петергоф…

— Да, Илларион, — ответила Ирина, — я часто бывала в Питере, много чего успела посмотреть, но вот где не была, так в Кунсткамере…

Забродов как можно бодрее проговорил:

— Ничего, Ириша, я тоже не был еще там, хоть и частенько посещал Ленинград. Как-нибудь выберем время и непременно заглянем туда.

Мирошниченко неопределенно и неуверенно покачала головой.

— Может быть…

Наступивший день был траурным и хлопотным. Илларион Константинович помог Ирине забрать гроб с телом ее брата из морга, где его привели в порядок и подготовили к погребению. Одет покойник был в новый черный костюм. Лицо молодого человека было бледным, но спокойным, словно с ним ничего и не произошло.

Однако Забродов обратил внимание на забинтованную голову покойника. То, что было два выстрела — в грудь и голову, Илларион знал из рассказа Ирины.

Было холодно и сыро, однако на кладбище собралось очень много народу. Илларион Константинович никогда не участвовал в таких массовых публичных похоронах. Проводить в последний путь известного и талантливого голкипера питерского «Зенитра» пришли не только родственники и знакомые Вячеслава, но и вся футбольная команда во главе с высокопоставленными чиновниками из мэрии Санкт-Петербурга и Российского футбольного союза. Но больше всего было простых людей — питерских болельщиков, фанатов футбольного клуба «Зенитр».

Было много цветов, много слез и, как обычно, много высокопарных речей, особенно из уст высокопоставленных чиновников. Илларион Забродов не столько слушал их выступления, сколько наблюдал за ними, пытаясь понять, что стоит за сказанным. Были речи от души, но были и дежурные выступления. Особое внимание Забродова привлек рыжеволосый чиновник из РФС господин Колосов.