Александр Тамоников - Огненное побережье [litres]

– Кисловат, – сказал он, слегка поморщившись. – Помню, как ездил я в Абхазию в гости к своему сослуживцу – вернее, к его родителям – где-то в конце октября. Они тоже держат мандариновый сад. Тогда нежданно выпал снег, и мандариновые деревья все припорошились. А мы срывали мандарины и закусывали ими коньяк. Благодать! Никогда не забуду.

– Коньяк здесь найдешь разве что в танке у генерала, – сказал Коротков. – Ничего, вернемся в Каир – оттянемся.

Звягинцева вместе с Коротковым послали в район Большого Горького озера, на Китайскую ферму, в качестве наблюдателей. Там после форсирования Суэцкого канала и удачного наступления укрепилась египетская группировка. После танковой стычки повисла пауза, но обстановка становилась все более напряженной и готова была сорваться в мясорубку.

Доложив египетскому командованию, они попросили поселить их отдельно от лагеря. Возражений не последовало, им подыскали пустующий домик между озером и фермами, чем любящий комфорт Даня был очень доволен. Звягинцев, привыкший к гарнизонной и походной жизни, относился к удобствам не то чтобы безразлично, но и не особо страдал при их отсутствии. Крыша над головой есть, тепло, поспать тоже есть где – вот и хорошо.

Осмотревшись, Коротков увидел мужика преклонного возраста, возившегося в глубине сада.

– Смотри, – сказал Даня. – Хозяин объявился. Мы у него тырим мандарины, а он на нас – ноль внимания. Давай подойдем, поздороваемся.

Они подошли к мужчине и представились. Он был явно не из местных: черные прямые волосы, узкие глаза, тонкие губы. «Китаец, – подумал Звягинцев. – И ферма тоже китайская». Поздоровались, разговорились. Мужик оказался не китайцем, а корейцем. Ферму же посчитали китайской евреи, когда сюда пришли, потому что увидели иероглифы. Звали мужика Вичан.

– Израильских поселенцев сюда не прислали, только военных, – пояснил Вичан. – А наши – кто уехал, кто остался. Какая разница, кого фруктами и овощами снабжать – израильтян или египтян? Лишь бы не стреляли и платили.

«Лишь бы не стреляли», – про себя повторил Коротков, а вслух сказал:

– Ты бы поостерегся, отец. Скоро здесь может начаться большая стрельба.

Старик ничего не ответил, а лишь с грустью посмотрел на Даню.

– Мы возьмем немного мандаринов? – попросил Коротков.

– Да берите сколько хотите, не обеднею, – последовал ответ.

Когда они подошли к дому, Звягинцев хлопнул по капоту джипа и предложил:

– А давай скатаем к Горькому озеру, посмотрим, что это за чудо? Дорога туда хорошая. Гуляй, рванина, пока дают!.. Кстати, а почему оно горькое?

– Потому что горькое, – отрезал Коротков. – А вот по какой причине оно горькое… Наверное, вода из Красного моря туда попадает.

Погуляв с полчаса по берегу озера, они поехали обратно…

…Звягинцев в силу своей профессии никогда не чувствовал себя в безопасности, даже в собственной ванной комнате, запертой на крючок, и в любую секунду был готов отбить нападение. Это его и спасло, чутье, отработанное годами, не подвело.

Не доехав пары километров до дома, он попросил Короткова остановить машину, чтобы справить малую нужду. Борис сошел с дороги, слегка углубился в рощу и встал около пальмы.

Внезапно он почувствовал легкий холодок в области спины и едва уловимое шевеление сзади. Реакция была мгновенной. Борис резко подался в сторону, одновременно присев и развернувшись. Увидев руку с ножом, воткнутым в дерево, он в падении ухватил запястье, эту руку, взял ее на излом, вертанул, а когда противник упал, ударил его ребром ладони по загривку и сломал при этом позвоночник. «Первый пошел… А вот и второй».

Действительно, тут же появился и второй незнакомец. Он выхватил пистолет, но выстрелить не успел – оружие улетело в кусты, а сам он оказался на земле с вывернутой рукой, жалобно подвывая. «Второй пошел. Третий будет?» Третьего не последовало. Звягинцев оглушил лежащего ударом кулака, связал ему руки его же ремнем, сел на него и задумался: «Местные бандиты или израильские диверсанты?» Он перевалил нападавшего на спину и вгляделся в его лицо. «Араб, еврей? Черт их разберет, все одинаковые… Молоденький… Может, добить его и уйти, как будто ничего и не было?.. Нет уж, коль живым остался, надо узнать, кто это к нам пожаловал с приветами и подарками».

Внезапно прозвучал выстрел, и Звягинцев, моментально сориентировавшись, метнулся к машине. Водительская дверь оказалась открытой. Коротков, спустив ноги на землю, водил пистолетом по сторонам. В двух метрах от него лежал мужчина с простреленной головой – Даня хорошо стрелял. Услышав шорох, Коротков выскочил из машины и спрятался за капот.