Сергей Воронин - ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

- Так, "Тюльпаны", и кто же это был под первым номером?.. Чего молчим, я не понял?!

- Я был, — сказал Бандуркин, глядя исподлобья. — Вы же и так знаете.

- Ты наше правило знаешь? Про отдачу?.. Ну это тот самый случай. Никакой нужды в этом действии не было… Раз знаешь, тогда ложись.

Бандуркин всё так же глядел на Виктора Робертовича набычившись, на его лице начали проступать красные пятна.

- Я не понял, — удивился Робот. — Ты чего ждёшь, курсант?

- Куда? — глухо спросил Бандуркин.

- Туда, где стоишь. Разойдитесь-ка, дайте ему место.

Народ попятился в стороны, освобождая пространство.

Бандуркин поглядел по сторонам, затем себе под ноги.

- Да не надо, Виктор Робертович, — вмешался я. — Это же в запале было. Всё же прошло. Я прощаю.

- А это тебя не касается, — холодно сказал Робот, блеснув очками. — Правило есть правило. Ты не можешь его отменить. И я не могу. И никто не может… Ничего личного, курсант… А ты почему ещё на ногах?!

Бандуркин ожог меня взглядом и растянулся на полу в упоре лёжа.

- Краснов, — сказал Виктор Робертович, — Ударь его. Ударь так же, как он тебя ударил. И будешь бить, пока не ударишь точно так же, это понятно?! Так что, если не хочешь зря мучить товарища, то бей сразу нормально.

- Виктор Робертович, я так не могу. Это неправильно так…

- Краснов. Это правильно. Потому что по правилу. Потому что такое у нас правило. Оно существует для того, чтобы каждый из вас знал, что его ждёт, если он перейдёт грань в отношении своего товарища. Члена своей Семьи. И чтобы те, кто пойдёт против члена нашей Семьи, знали, что их ожидает! Это все понимают?! Так что давай-ка не тяни резину. Думаешь, ему приятно тут валяться?

В целом — всё правильно он говорил. Всё логично. Но я продолжал мяться, будто чего-то боялся. Будто тоже какую-то грань перейти.

Я поднял глаза на пацанов. Они все глядели на меня. Кто-то просто без выражения, как на персонажа из кино. Кто-то с сочувствием. Игорь Данченко с ироничной ухмылкой. А Мочка? Мочка тоже глядел, а затем слегка кивнул.

Я сделал шаг вперёд и с широкого замаха со всей силы врезал ногой Бандуркину под рёбра.

Нормально попал, я сразу почувствовал — он скрючился, сдавленно выдохнув, прямо как я тогда.

Что я чувствовал? Чувствовал удовлетворение от хорошо выполненной работы. Злорадства не чувствовал. Жалости тоже. Но я его вряд ли вообще мог пожалеть. А кого бы я мог пожалеть? Я поискал глазами — лица вокруг изменились. Большинство с тревожным любопытством наблюдали за корчащимся Бандуркиным. Я наткнулся на лицо Ипполита, тот смотрел на меня с каким-то странным выражением, которое я не мог расшифровать, а затем отвернулся.

Виктор Робертович встал и наклонился над Бандуркиным.

- Да, — сказал он, — Похоже… Ну а это довесок от Школы.

И сильно ударил ногой туда же, куда и я. Бандуркин коротко дёрнулся.

- Все всё поняли? — спросил Робот. — Все всё запомнили? Ну я надеюсь.

И он снова склонился над Бандуркиным, достав из кармана склянку с нашатырём. Он её всегда с собой носил.

Перед нашими первыми Забегами у "Фиалок" было немногим больше 16000 очков. У каждого из нас по 3 тысячи с хвостиком, примерно одинаково. После Забегов осталось 11000, наши 5000 перекочевали "Тюльпанам". До конца января нам предстояло соревнование по стрельбе и ещё один раунд Забегов. В конце месяца с нас должны были списать 3000, по 600 с человека "за проживание". С Нового года такса увеличилась до 20. Вот и считайте. Если мы ничего не выигрываем, то останется всего 8000. А если хоть где-то ещё проиграем хоть разок — 3000. Как раз "проживание" за февраль. Перспективы после следующего месяца остаться без очков были весьма реальными. И что тогда будет? Здесь в Школе слов на ветер никто не бросал, в этом мы уже убедились.

Сможем ли мы выиграть стрельбу? Это было пока непонятно. Мы уже несколько раз тренировались в ангаре по соревновательному регламенту, но Михаил Фёдорович пока что время не засекал, поэтому точных результатов никто не знал. Наша пятёрка стреляла вроде бы неплохо, но у нас уже все стреляли вроде бы неплохо после четырёх то месяцев постоянной практики. Тем более что последний месяц мы стреляли из Глоков, которые после ПМов очень нас радовали в плане точности и отдачи, хотя к новой тяжести и пришлось привыкать. Когда результат будет зависеть от десятых, а может и от сотых долей секунды, как можно спрогнозировать, не зная предварительный результат? Поэтому, когда Михаил Фёдорович перед соревнованием поинтересовался у нашей пятёрки, как имевшей самый маленький баланс, сколько мы будем ставить, то мы осторожно поставили минимум. Минимумом было 2500. Но нам и столько нельзя было терять.