Сергей Воронин - ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

Ипполита было даже жалко. Меня поражала происходившая с ним трансформация. Вначале вообще казалось, что он среди нас самый крутой — высокий, улыбчивый, симпатичный, с красивой тёмной чёлкой. Прямо звезда. И одет был модно, мне в моей специнтернатовской робе это особенно неприятным казалось. Но он очень просто тогда держался, казалось, что плевать ему на все эти одёжки. И вот с каждым днём с начала учёбы он стал как-то будто становиться меньше ростом. И улыбаться начал не бесшабашно, а неуверенно. Какая-то неуверенность в нём поселилась. А народ у нас подобрался такой, что, почувствовав это, начал ещё и подкалывать. Некоторые из нас.

Подумав о подкалывающих, я внимательнее присмотрелся к Данченко. Мог он быть там, в умывальной?

- Чего? — Игорь, очевидно, почувствовал мой взгляд и смотрел вопросительно. Канонада за нашими спинами временно стихла, там дружно набивали магазины. — Я слышал, вроде отметелили тебя вчера? Что-то непохоже.

- Было дело, — сказал я. — В масках, прикинь? Балаклавки напялили ссыкуны. А бить не умеют.

Я внимательно следил за его лицом. Игорь прыснул коротким смехом и быстро оглянулся за спину на Макарона.

- Чё, серьёзно? В масках? Вот дебилы. И что, кто это был? Ты же узнал?

- Нет, — покачал я головой. — Не узнал никого. Мочка ещё с ними был.

- Ну тогда странно, что ты таким бодрячком.

- Да он и не участвовал почти.

- Ну, то есть, его ты узнал?

- Он без маски был.

- Прикольно. И чё ты теперь с ним? Я думал, у вас норм отношения.

- С ним ничего пока. После разберусь. Меня вот остальные интересуют.

- Ну да… Погоди, ты и меня, что ли, подозреваешь?

Он снова засмеялся и быстро оглянулся.

- Ну… — я замялся. — Нет… Ну точно ведь тебя там не было?

- Блин, Кирюха, ты совсем, что ли?

Игорь скорбно поджал губы.

- Тебе, наверное, головку всё-таки зашибли… Ну ты даёшь…

Он отвернулся, все ещё поджимая губы и недоверчиво покачивая головой. В продолжение этого разговора руки его продолжали ловко проделывать все необходимые манипуляции с пистолетом. Он вообще был ловкий. Ловкий рыжий лис. Правда, внешне рыжим он не был, стандартный русый оттенок. Мне стало неловко.

- Извини, — сказал я, но моё извинение потонуло в снова начавшейся за спиной стрельбе.

Тем не менее Игорь повернул голову и кивнул, снова сложив губы в привычную ироничную полуулыбку. Как это у него так получается, подумал я, вроде же и не смотрел на меня?

Я всё ещё чувствовал свою вину и на следующей паузе решил как-то перевести тему. Тем более что давно уже хотел спросить.

- А что ты там ночью делал? На территории? Зачем выходил?

- Много будешь знать… — Игорь оценивающе посмотрел на меня. — Да просто погулять. Не веришь?.. Кстати, с третьекурсниками пообщался. Прикольные оказались ребята. Ночью они поразговорчивей. Забавные вещи рассказывали.

- Про что? — живо заинтересовался я.

- Всё тебе расскажи… Про разное. Про Робота, например. Знаешь, почему он такой тормознутый?

- Почему? А он тормознутый разве? Просто спокойный.

- Споко-ойный, — передразнил Данченко. — Он менингитом переболел. Знаешь, что это?

- Нет.

- Болезнь такая. Воспаление головного мозга. После этого все дураками становятся.

- Но он же не дурак.

- Ты так думаешь?

Про Виктора Робертовича в этом ключе мне было слушать почему-то неприятно, хотя он вроде бы не проявлял ко мне каких-то особенно тёплых чувств.

- А ещё что рассказывали?

- А ещё, — Игорь оглянулся на Михаила Фёдоровича и приблизил своё лицо. — Рассказывали, что бывает, когда очки заканчиваются.

- И что бывает?

Я непроизвольно похолодел.

Но тут снова началась канонада, а потом мы сами стреляли, так что к этой такой интересной для меня теме удалось вернуться только позже, когда мы после обеда шли в поле вслед за Виктором Робертовичем.

- Ну так что? — заговорщически спросил я Игоря, пристроившись идти рядом.

- Что "что"? — удивился он.

- Что бывает, когда очки заканчиваются?

- Плохо бывает, — сказал он. — Очень плохо.

- Прямо совсем плохо?

- Прямо совсем.

Врёт, подумал я. Но сегодня ещё и погода была особенно безрадостной: дул ветер, тёмно-серые обрывки туч мотались по небу, которое было светлее туч разве только на пару тонов. Серой казалась трава и окружавшие меня лица тоже казались какими-то серыми. От этой безрадостности вокруг и слов Игоря на душе сделалось тяжко.

- А если сбежать? — тихонько спросил я.

- Куда? — насмешливо осклабился Данченко. — За тобой тогда четвёртый курс отправят… А это вообще тогда точно всё.