Александр Тамоников - Последнее крымское предупреждение

«Откуда у них такая осведомленность? — вяло думал Вадим. — Не иначе „кроты“ окопались в управлении береговой охраны».

Несколько раз, когда стихали голоса, он порывался выйти из укрытия. Но снова кто-то прибегал, лаялись люди. Катер маневрировал, майор это чувствовал.

«Неужели уйдут безнаказанными?» — гналась за ним печальная мысль.

Самочувствие Репнина не улучшалось. Очередной обморок был бескрайним, как Мировой океан. Он провалился в бездонную пучину.

Майор очнулся от невероятной тишины, распахнул глаза. Он не знал, как долго был без сознания. Кто-то из великих сказал: «Вечность — это утомительно. Особенно под конец».

Катер никуда не плыл. Он покачивался на легкой волне, дрейфовал в открытое море. Глухие голоса доносились с нижней палубы.

Репнин отогнул вонючую мешковину, высунул голову из ниши. Небо темнело. Это сколько же времени прошло? Часы на руке разбились. Телефон промок, значит, осталось его только выбросить. Судя по небу, сейчас было около восьми вечера.

В кокпите тихо. Что случилось — горючее кончилось? Где они находятся? Ведь катер давно ушел из территориальных вод.

Конечности, в принципе, гнулись. Ныло туловище, трещала голова, першило в горле, но ему явно становилось лучше.

Репнин выполз из ниши, приподнял голову. Над водой поднимался туман. Клубились, расползались мглистые завихрения, оплетали ржавые борта. Видимость терялась уже в нескольких метрах.

Вадим сел на корточки, стараясь не наехать на какую-нибудь железку, прислушался. Остались проблемы с координацией, он чуть не упал, оперся руками о скользкий пол.

В кокпите кто-то был. Чиркнула зажигалка, мужчина прикурил, шумно выдохнул дым.

Вадим замер, потом медленно пополз вперед. Заскрипели бутсы на лестнице, и через мгновение мужиков в рубке стало двое.

— Куришь, Петрович?

— А тебе-то что, Горлан? — Настроение у курильщика явно было не из лучших.

Злоумышленники говорили по-русски. Видимо, это были жители Крыма, в котором украинская мова не больно-то приветствуется.

— Да кури, помрешь быстрее.

Второй был значительно моложе первого. Горлан — кликуха или фамилия? Какая разница?

— Сколько ждать еще, Петрович?

— Сколько надо, столько и ждать, Горлан. Да не трусь ты, это наши воды.

— Ага, докажи это москалям. За двенадцать миль-то мы ушли? Или сколько там надо, чтобы убраться из территориальных вод?

— Ушли, Горлан. Мы уже далеко от них. Жалко, конечно, что горючка кончилась. Только не капай на мозги. Беда невелика. Наши знают, в каком мы квадрате, подберут. А москали в этом тумане ни хрена не увидят.

Несколько минут эти двое еще о чем-то бормотали. Потом тот, который был помоложе, махнул рукой и полез обратно в трюм.

Майор решил, что глупо дожидаться другого удобного случая. Он передвигался, перебирая руками по полу. Темнело стремительно, и никакие осветительные приборы на судне не работали.

Дьявол! Он зацепил что-то металлическое. Какой-то разбитый подшипник покатился по палубе. Дрогнула рука Петровича, держащая сигарету. Вадим застыл, прижался к полу.

Петрович в рубке повернулся вместе с сиденьем, уставился в темноту. Возможно, он что-то увидел, но тьма сгущалась. Это самое «что-то» могло оказаться чем угодно.

— Что за хрень? — проворчал Петрович, выбираясь из кокпита.

Он обошел открытый люк, вышел на палубу.

Вадим метнулся, схватил его за горло, рванул на себя. У того от неожиданности клацнули зубы. Он захрипел, но кричать не мог. Майор ударил его коленом в пах, чтобы отпало последнее желание сопротивляться, прижал к левому борту. Коренастый небритый мужчина лет пятидесяти вцепился в руку, сипел, вился змеей. Глаза его выстреливали из орбит.

— Ты кто, падла? — прохрипел он.

Библиотекарь, конечно. На общественных началах работаю. Эх, силенок бы побольше в этот нелегкий час!

Петрович смог оттолкнуть его, но и сам не устоял, сполз по борту, хватая воздух, словно щука, выброшенная на берег.

— Да чтоб ты сдох!.. — Он булькал, давился.

Спасибо, как говорится, за добрые слова и пожелания.

Вадим опять набросился на него, захватил за шею и от всей души треснул затылком о край борта. Потом еще разок. Не иссякла силушка богатырская! Майор нежно обнял противника обеими руками и перевалил за борт. Тело плюхнулось в воду, тут же всплыло и закачалось на волне. Значит, мертвый уже упал. Туда ему и дорога.

У Вадима расползались ноги, в голове вертелась мультяшная карусель. Но он среагировал, когда раздался топот на лестнице, попятился через проход, скорчился между сиденьями.