Александр Тамоников - Последнее крымское предупреждение

Трое товарищей катились по крутой горе и весьма вычурно комментировали этот процесс. Эх, рановато они свернули к оврагу.

Последний диверсант выбежал к морю, затормозил на краю обрыва, замахал руками, удержался. Может, он и планировал умереть, но все равно страшно, когда под тобой такое.

Береговая полоса в этой части Крыма не отличалась южной живописностью. Все выглядело красиво, но сурово. Седые скалы сложной конфигурации, горы камней у их подножия, штормовое море, с пеной выбрасывающее волны.

Все это и вынудило диверсанта взять паузу. Он повернулся, вскинул пистолет, истратил последние патроны. Широкая физиономия, заросшая щетиной, тряслась от страха, исказилась яростью. Демоны противоречия бились в нем смертным боем. Руки тряслись, пули летели мимо цели.

«Это главарь», — сообразил Вадим, выходя на финишную прямую.

Диверсант увидел взбешенного спецназовца, несущегося на него, задергался, хотел прыгнуть вниз, но снова проявил нерешительность. Не так-то просто оказалось это сделать. Он испустил протяжный вой и бросился в контратаку.

Два накачанных тела сшиблись, покатились по острым камням и затормозили в полуметре от пропасти. Диверсант извивался, изрыгал проклятья, норовил засадить майору коленом в пах. Они откатились еще немного, зависли на краю.

Подбежал кто-то из своих, схватил Вадима за ноги. А он уже пробил лбом оборону противника. Переносица врага треснула, окрасилась кровью. Вадим от всей души колотил диверсанта кулаком по лицу, превращая его в спелую сливу. Голова негодяя дергалась, трещали кости, ломались зубы. А под ними бурлило и пенилось море, громоздились зубчатые скалы. Романтика, черт возьми!

Он плохо помнил, с каким счетом завершил поединок. Товарищи оттащили его от края пропасти, избитого диверсанта тоже уволокли подальше.

Погоня, как ни крути, завершилась удачно. Даже машина фактически не пострадала.

— Добить его? — спросил Рудницкий, поднимая автомат. — У самого этого типа духу не хватило расстаться с жизнью, так давайте поможем.

— Подожди, — прохрипел Вадим. — Дай подумать.

— Думай, — проговорил Рудницкий, забрасывая оружие за плечо. — Да смотри, чтобы думалка не сломалась.

Вадим отдышался, перекурил. Сигарета после боя — тот же анальгетик с антидепрессантом.

Диверсант стонал, дергал головой. Это был крепкий, в меру упитанный мужик в расцвете лет. Волосы на голове жесткие и очень короткие, щетина даже длиннее, чем они. Широкая морда, сплющенный нос, глазки маленькие, злые. Такому типу нужно очень постараться, чтобы изобразить добродушие.

— Я так понимаю, назревает дилемма, — начал умничать Амбарцумян. — Оставим его в живых, не получим полного удовлетворения. Завалим, будет неловко, что прикончили безоружного и беззащитного. Опять же он может многое знать.

— В том-то и проблема, — сказал Вадим, поднимаясь на ноги. — Пакуйте его, мужики, и тащите к машине. Сдается мне, этот тип у них был за старшего. Он может владеть любопытной информацией.

Помощь пришла, когда они с матерщиной и прибаутками выбросили пленника на дорогу. Спецназовцы устали как собаки. Со стороны Суворовского спешила колонна — две БРДМ, набитые местным спецназом, парочка джипов с офицерами, в том числе из военной разведки.

Прилетел «Ми-8», стал ходить кругами над местом происшествия. Бойцы угрюмо его разглядывали. Не хватало лишь эскадры эсминцев Черноморского флота, которая закупорила бы залив и облегчила условия работы группы «Ягуар».

Спецназовцы еще раз отправили в нокаут пленного диверсанта и окутали его покрывалом, которое Караулов притащил из машины.

Тут в голове командира возникла странная, но, в общем-то, интересная мысль. А нужно ли сообщать широкой общественности о том, что один из диверсантов остался жив?

Вадим с места событий телефонировал Панькову и кратко описал сложившуюся ситуацию. Неспроста это. Прорыв диверсантов что-то значил. Майор, кажется, догадывался, что именно, и хотел оставить хоть какой-то козырь у себя в рукаве.

Куратор связался с нужными людьми и оперативно решил вопрос. В курсе дезинформации должны быть только несколько человек. Майору Репнину давался карт-бланш на проведение всех необходимых следственных и прочих действий. К подполковнику Истомину, заместителю начальника Южного антитеррористического центра, это распоряжение поступило, когда он двигался в составе колонны к месту происшествия.

Тела пяти диверсантов были загружены в фургон судебно-медицинской экспертизы. Туда же спецназовцы затащили и шестого, причем так, чтобы все это видели. Машина повезла их в Красноперекопск. Там уже другие люди во дворе морга отделили живого от мертвых, обойдясь без свидетелей. Они сунули его в машину с решетками, еще раз надавали по сусалам, чтобы не строил из себя героя, и в режиме строгой секретности отправили в симферопольский СИЗО.