Александр Тамоников - Смерть под уровнем моря

Когда он выбрался из ложбины, из кустов донесся смешок. Качнулись ветки. Он строго покосился в сторону весельчаков. Хиханьки им, понимаешь!

Ясный план действий пока не вырисовывался. Вадим надеялся на счастливый случай и экспромт.

Он выбрался за скалу, где обрывалась дорога, протер сапоги тряпочкой, выбросил ее и осмотрелся. Колдобистая дорога упиралась в заброшенную ферму и свалку в овраге. Скала закрывала дома городской окраины.

На юге за вереницей камней и подтянутым кустарником голубело море. Оно манило, привлекало, но смотреть в ту сторону явно не стоило. Такая картина расхолаживала.

Тут что-то прошуршало по оврагу в районе свалки. На него уставились несколько пар любопытных глаз. Это свои, ладно, пусть смотрят.

Через пару минут офицер вермахта в блестящих сапогах вышел на улицу Парковую и двинулся в восточном направлении. За оградами прятались частные домики. В летнее время здесь все утопало в садах, цвели розы. Даже сейчас все было неплохо. На сливах и абрикосах распускались листья, зеленели декоративные кустарники. За проржавевшей трансформаторной коробкой стояло роскошное дерево с широкой раскидистой кроной и массой ветвей, растущих под прямым углом к стволу. Такова характерная особенность грецкого ореха.

Улица была пуста. Вадим покосился на распахнутую калитку крайнего участка рядом с орехом. Во дворе шумели люди. Сюда и прибыли гости. У калитки стоял немецкий мотоцикл с пулеметом в люльке.

Вадим вспомнил свои мысли о счастливом случае и экспромте.

За забором смеялись мужчины, громко говорила женщина. Она не ругалась, скорее просила.

— Да ладно, Танька, уймись, — проговорил мужчина, в голосе которого чувствовался густой южный акцент. — Не последнее же забираем. Не подохнут твои короеды с голоду. Признайся по-честному, заныкали вы с Гаврилой провиант? Вон какие рожи отъели!

«Продразверстка, — догадался Вадим. — Хорошо, что хоть не бьют, не расстреливают».

Хозяин дома предусмотрительно помалкивал. Встревать в это дело себе дороже. Женщина тоже поняла, что возражать бессмысленно.

Мужики возились во дворе. Там что-то трещало, ломалось. Заткнулся петух.

Посетители прошлись по внешности Татьяны, на которую даже у крокодила не вскочит, посочувствовали Гавриле, которому приходится спать с этим чудом-юдом. На прощание они заявили, что через недельку заглянут еще разок. Если хозяева не хотят испортить отношения с полицией, то должны заранее приготовиться, чтобы их дорогие гости не теряли драгоценное время. Последовал смачный шлепок, видать, по заднице. Женщина вскрикнула под дружный гогот. Хозяин молчал. Похоже, у местного населения складывались с полицией теплые доверительные отношения.

Через минуту банда полезла из калитки на улицу. Их было трое, как Вадим и предполагал. В форменных кепи, украшенных орлом рейха, в характерном коричневом обмундировании.

Нескладный угловатый молодчик с квадратным черепом тащил на плече сумку с добычей. Винтовка висела у него за спиной. На пятки ему наступал щуплый рыжий тип. Он волочил по земле два мешка. Жирная капля пота блестела на его носу. Умаялся добытчик. Замыкал процессию чернявый красавчик, явно не брезгующий спортивными занятиями. Он нес в руках коробку, в которой что-то позвякивало.

Все трое подтащились к мотоциклу и замерли. Их физиономии вытянулись от удивления. Возле их транспортного средства стоял подтянутый немецкий офицер, строго смотрел на них и постукивал веточкой по голенищу. Других людей в округе не было.

Немая сцена продлилась несколько секунд.

Потом молодчик стряхнул с плеча мешок, вытянулся по швам, выбросил руку в нацистском приветствии и выкрикнул:

— Хайль Гитлер, господин офицер!

Остальные поколебались и сделали то же самое.

Вадим удовлетворенно кивнул. Мол, вот так-то лучше. Но он продолжал хмуриться и с подозрением разглядывать полицаев. Те чувствовали себя не в своей тарелке.

Женщина высунулась из-за калитки, сделала круглые глаза и исчезла.

«Действительно, не первая красавица на деревне», — подметил Сиротин.

— Добрый день, господа, — поздоровался он на русском. — Вы кто, что здесь делаете?

— Так это самое, герр гауптман… — Молодчик облизал пухлые губы. — Полиция мы, порядок поддерживаем, службу несем во имя рейха, все такое. Обходим вверенную территорию, заготавливаем провиант. Старший фельдфебель Крячко. А это мои подчиненные, рядовые Ляпко и Казначеев.

Упомянутые господа украдкой переглянулись и пожали плечами. Какого хрена от них надо этому офицеру?