Александр Тамоников - Смерть под уровнем моря

Работа учителя его не прельщала. Он запросто окончил школу милиции и попал в иностранный отдел Главного управления государственной безопасности, тогдашнего подразделения НКВД. Эта структура просуществовала до сорок первого года.

«Неправильный ты сотрудник, — иной раз укоряли его коллеги. — Ищешь виновных, копаешься в уликах, чего-то выясняешь, требуешь объективности. Проще надо быть, товарищ лейтенант. Враг повсюду. Если он сидит перед тобой, то ты не ошибешься. Его же по глазам видно!»

Стрелы репрессий пролетели мимо него. Они поражали коллег Вадима, его начальство всех степеней.

Потом началась война. Сиротин служил в дивизионной контрразведке и катился до самой столицы. Там его дожидалась девушка Катя, с которой он водил интимное знакомство чуть не с самой школы.

Сорок второй год. Сталинградский фронт, особый отдел, борьба с вражескими лазутчиками и диверсантами, личная благодарность от генерала Чуйкова за уничтожение банды особо опасных диверсантов. В сорок третьем на базе особых отделов создается военная контрразведка СМЕРШ.

Екатерина Симонова погибла в Москве в этом самом году. Она сутки не дожила до начала его краткосрочного отпуска. Грабитель напал в подъезде, пырнул ножом. Соседи говорили, что она долго мучилась, ползла по ступеням, кричала, извивалась. Медики приехали с опозданием. Телефонные линии в этот день не работали.

Он стоял над телом, положенным в гроб, и чувствовал, как леденеет, превращается в камень. Даже смерть родителей трехгодичной давности — взрыв газовых резервуаров в цехе — не повлияла так сильно на его психику.

Вадим замкнулся, весь ушел в службу. За год отпустило, но приступы тоски и страха стали нормой. Работать он предпочитал один, на женщин смотрел без интереса. Коммунистическая идеология его раздражала, хотя внешне это никак не проявлялось.

К черту ее. Враг пришел на твою землю, убивает граждан твоей страны. Его надо уничтожать. Светлые идеи марксизма-ленинизма здесь совершенно ни при чем.

— Народ, подъем, немцы наступают! — разбудил Вадима залихватский вопль.

Он вскочил, набил шишку на затылке, рухнул обратно на топчан. Лагерь шумел, носились люди. Хлопнула дверь, мелькнули пятки командира Сазонова, который ночью нещадно храпел и затих лишь незадолго до побудки.

Девять часов утра. Долго, однако, спят немцы!

Сиротин спал одетым, впрыгнул в сапоги, хотел выхватить вещмешок из-под лежанки, но передумал. Эвакуацию командир отряда не объявлял. Он тоже заспешил наверх.

Партизанский лагерь напоминал разворошенный улей. Метались едва одетые люди, кричали командиры взводов, призывая к построению. Раскраснелся от возбуждения Василий Лукич Сазонов, орал на командира пулеметчиков, чтобы готовил свое хозяйство к транспортировке на передний край.

— Что, таки сами немцы идут? — Петька Чернуля нервно хохотнул. — Так пусть подходят, я им сегодня лично перца задам!

Хромал комиссар Воронцов, неловко цеплял поверх фуфайки портупею. Отделение бойцов под командой Овчарука уже покидало лагерь, растекалось за скалы в южном направлении.

— А как же завтрак, товарищи? — выкрикнул неугомонный Чернуля. — Я буду жаловаться гауляйтеру!.. Что за фигня такая?

Никакой стрельбы при этом не было. Выяснилось, что тревожный сигнал пришел с форпоста над Шайтан-грядой. Его по цепочке передали через лес. У подножия горы скапливался неприятель, похоже, готовился к штурму. У него лопнуло терпение либо появилась информация о том, как обойти ловушки.

Сработало дальнее оповещение — один из элементов сложной системы безопасности. Дальше форпоста противник не проник бы, но существовала опасность фланговых обходов.

Сазонов с Воронцовым успокоились и отдавали распоряжения. Двум отделениям рассредоточиться вдоль оврагов, пять человек — на обрыв, приготовить средства для спуска. Караулу остаться в лагере, следить за местностью и слать гонцов, куда будет приказано. Радисту сообщить в соседний отряд о попытке противника прорваться на базу. Остальным выдвинуться навстречу неприятелю и так ему всыпать, чтобы небо с овчинку показалось!

Вадим понимал, что прибыл сюда для чего-то большего, но не мог остаться в стороне. Паники не было, каждый занимался своим делом. Бойцы покидали базу, устремлялись вниз по склону, заросшему низкорослыми деревьями.

— Василий Лукич, оружие мне! — бросил капитан.

— Может, вам еще и коня, Вадим Викторович? — Сазонов всплеснул руками. — Бурку с папахой не желаете? Может, лучше в лагере посидите?