Григорий Шепелев: Охота на поросёнка

Рамиль сработал настолько молниеносно, что Ольга рта раскрыть не успела. Распахнув сейф, он выхватил из него «Парабеллум», с быстротой кошки прыгнул к дивану, беря врага на прицел, и — выстрелил раньше чем приземлился. Но приземлился он уже трупом. Нажатие его пальца на спусковой крючок было конвульсивным, так как в этот момент свинец пробуравливал ему череп. Пуля из «Парабеллума» вгрызлась в стену над головой налётчика. Тот хоть был застигнут врасплох, смог выстрелить раньше. На один миг. Ольга молча и отрешённо смотрела, как Рамиль, выронив пистолет, валился на телевизор, как телевизор с грохотом падал на пол, как из опрокидывающегося столика вываливался видак, сыпались кассеты. Мертвец улёгся ничком на Ольгины туфли. Его кудрявый затылок был разворочен — пуля навылет прошла сквозь голову.

С полминуты в квартире двигались только стрелки стенных часов. Потом потихоньку пришла в движение Ольга. Начав туманно осознавать, что произошло, она обратила взор на грабителя. Он стоял, слегка склонив башку набок, опустив пистолет и глядя на труп бессмысленными, пустыми глазами. Он не дрожал, не дышал, как загнанная борзая, не стискивал пистолет до хруста суставов. Он неподвижно стоял и тупо смотрел. Казалось, его не сдвинул бы с места даже пожар. Ольга поняла — дикая случайность направила пулю, развесившую мозги чеченца на шторе. Случайность из разряда тех, которые никогда никем в расчёт не берутся, так как их вероятность слишком ничтожна. Первым движением Ольги после того, как ей пришла в голову эта мысль, был разворот к дивану с целью схватить браслет и дать дёру. Однако, протянув руку к свитерам, что лежали поверх браслета, она заметила, что глаза убийцы как будто начали проясняться. Это остановило её. Смешно было думать, что он позволит ей убежать с браслетом. Как бы не так!

Минуту назад этот идиот убил человека. Пусть неожиданно для себя самого, но он это сделал. Ему теперь терять нечего. Дико злясь на себя за то, что даром потратила столько времени, Ольга обратилась к мальчишке:

— Ты чего натворил?

— … знает, — проговорил налётчик, растерянно поглядев на неё.

— Урод! Ты просто урод!

Убийца не спорил. Ольга решила — нечего церемониться с ним. Он, конечно, больно дерётся, но сейчас сил у него, кажется, не больше, чем у Рамиля. Про пистолет в собственной руке он точно не помнит, так что браслет — её. Открывая рот с целью сообщить грабителю эту новость, Ольга заметила, что он смотрит не на неё уже, а на шкаф. Её прошиб пот. О, Господи! Сейф! Ну как можно было о нём забыть?

Ольга повернулась, скрипнув голыми пятками по паркету. В сейфе, точно, лежали шесть толстых пачек стодолларовых купюр. А на них лежала компьютерная дискета. У Ольги, в буквальном смысле, потекли слюни. Утерев рот, она бессознательно протянула руки к деньгам. Но в эту секунду произошёл кошмар. Зловещая тишина огромной квартиры треснула. Труп запел! Запел! Но не человеческим голосом и не человеческими словами, а механическим мёртвым писком, выстроенным в «Турецкий марш» Моцарта. Он звенел из Рамиля как из музыкальной шкатулки — звенел настойчиво, громко, требовательно, как будто о чём-то предупреждая или кого-то зовя. Налётчик и Ольга, похолодев, глядели на мертвеца. Если бы он встал и пошёл на них, чернея дырой во лбу, они бы сильнее не испугались. Им представлялось — смерть пищит из него, настойчиво требуя у кого-то ещё две жертвы.

Крик рвался из груди Ольги, но не мог вырваться — ужас крепко сжимал ей горло. Недозвучав двух нот до финала, «Турецкий марш» оборвался. И вновь стал слышен шорох дождя за окном.

— Мобильник, — прошептал парень, тихо вздохнув.

Стеклянный взгляд Ольги вполз на него.

— Ммабильник?

— Да! У него в кармане.

— Дай закурить, — попросила Ольга после недолгой паузы. Парень, вздрогнув, вытащил из кармана пачку «LM». Завладев одной сигаретой, Ольга достала из сумочки зажигалку и начала ею чиркать, взяв сигарету в рот. Огонёк упорно не высекался. Крутя колёсико, Ольга сломала ноготь большого пальца. На этой мелочи её страшное шоковое спокойствие подскользнулось, как на банановой кожуре. Сигарета, не удержавшись между сведёнными судорогой губами, упала на пол. А зажигалка, треснув между, казалось, слегла лишь сжавшими её пальцами, полетела в парня. Тот увернулся от неё так стремительно, будто это была отравленная стрела. Затопав ногами, Ольга заверещала:

— Ублюдок! Мразь! Идиот! Какого ты хрена лез, если видел: он не один? Полудурок, …! Куда лез?