Сергей Самаров - Убийцы дронов

Эти мысли промелькнули в голове за долю секунды, и я отругал себя за отвлечение от главного дела. А главное дело, между тем, шло по нарастающей. Из окон продолжали неприцельно отстреливаться прежние три ствола. Значит, был в доме кто-то четвертый, кто решил сбежать, и изначально он в боестолкновении не участвовал, что говорило о его особой роли в банде.

Тем временем рядовой Самохин уже добрался до угла. Со стороны посмотреть, передвигался рядовой непростительно медленно. И только понимающий ситуацию человек скажет, что иначе передвигаться нельзя. Между автоматными очередями время от времени образуются промежутки, в которые становится слышимым каждый посторонний звук, каждый шорох. И бандиты, возможно, специально создают такие промежутки, чтобы прислушаться. Это известная боевая технология, которая и в спецназе ГРУ при необходимости применяется. Особенно, если приходится вести бой в окружении, что случается крайне редко, поскольку бандиты чаще предпочитают действовать малочисленными группами, но все же случается. Однако только у нас такое положение трактуется по-своему: «Если враг вокруг нас, то он никуда от нас не уйдет». Искать противника всегда сложнее, чем уничтожать его. Особенно, когда он старательно прячется.

Ветки кустов мешали мне видеть, как будет действовать рядовой Самохин после того, как минует угол. Но смещаться правее, где был достаточный обзор, я не стал, поскольку там светило солнце и бинокль стал бы своими окулярами отражать блики, по которым бандиты могут дать очередь, а предпочел отступить на пять шагов дальше, чтобы включить тепловизор, которому ветви не мешали «смотреть». И я увидел, что Самохин, аккуратно миновав угол, вытащил из подсумка гранату, резким движением сорвал чеку, но сразу не освободил прижимной рычаг, а чуть отодвинулся от стены, чтобы шлем не мешал ему видеть окно, в которое он готовился бросить гранату. Время замедления у «Зари-2» растяжимое — от одной до четырех секунд, поэтому ее нельзя долго держать в руке после того, как отпустишь прижимной рычаг.

В это время наушники донесли до меня сразу несколько одновременно прозвучавших автоматных очередей. Автоматы «АК-12», которыми был вооружен взвод, имели хорошие глушители. И стрельбу бойцов, если они находились в отдалении, слышно было только внутри взвода. Микрофон при прицеливании слегка прижимался к прикладу, и через приклад звуки переходили в наушники. Стреляли, видимо, бойцы первого отделения, потому что стрельба тех бойцов, что находились ближе ко мне, хотя и звучала чуть слабее выстрелов из пневматики, все же была мне слышна.

Следовало, конечно, спросить Махалова, что там происходит, но и у Самохина наступил кульминационный момент, и потому я продолжал наблюдение, посчитав, что сержант сам доложит.

— Убежала? — раздался вопрос в наушниках.

— В тот двор, к собакам… Под забором проход вырыт. Кавказцы пытались наружу выбраться… Порвут они его, как тузика…

Как раз в этот момент Самохин дал команду:

— Всем зажмуриться! — и бросил гранату в окно.

Взрыва сразу не раздалось, наверное, именно у этой гранаты время замедления оказалось максимальным. Бинокль позволил мне увидеть, как за окном мелькнула фигура, кто-то поднял гранату, желая выбросить ее за окно, но вдруг дом сотряс сильный грохот, и из окон полыхнуло ярким белым светом. Одновременно выключился мой тепловизор, не справившись с накалом яркости после взрыва.

— Вперед! — выкрикнул я и побежал к дому.

За мной на дорожку высыпали другие бойцы. Мы уже были под окнами, когда раздался второй взрыв внутри дома. Но далеко от окон, в которые мы запрыгивали. Граната взорвалась опасная, судя по звуку, это была «Ф-1». Бойцы все же оказали своему командиру уважение и сразу выставили спины «горкой», по которой я без проблем взбежал на подоконник, после чего, уже без проблем, спрыгнул в комнату, успев даже под ноги посмотреть, чтобы не угодить кому-то в голову и самому не упасть. И только в комнате, совершив по инерции кувырок прямо по осколкам стекла и битым кирпичам стены, я поднялся и осмотрелся. Бандиты лежали обезоруженные, двое зажимали ладонями лица, третий, крупнорылый и с большой лопатообразной бородой, был без сознания и лежал в такой позе, что я сразу понял: рядовой Самохин проверил крепость его головы то ли кулаком, то ли ногой. Скорее всего, второе, потому что удары руками, помнится, у Самохина получались не очень эффективные.

— Товарищ старший лейтенант, — донесся в наушниках голос сержанта Махалова. — Убежала она…