Сергей Зверев - Пять сорок пять по Цельсию

— Облететь их мы сможем за несколько часов, — подытожил Чип.

— Значит, на том и остановимся, — сказал Бриг и поднялся. — Вылет в шесть утра, а сейчас отправляйтесь спать. Завтра вы должны быть бодрыми и отдохнувшими.

Мощный двадцатиметровый корпус амфибии «Гриффон» полностью слился с ландшафтом. Недавний снегопад, внезапно начавшийся и так же резко закончившийся, покрыл это транспортное средство белыми хлопьями до самого верха воздушной подушки. Поверх корпуса болотного цвета была натянута маскировочная сетка. Поэтому обнаружить его, не зная точных координат, было совершенно невозможно. Впрочем, как и предположить, что под слоем снега и очень легким алюминиевым корпусом скрываются люди.

В салоне амфибии, сконструированной англичанами, было тепло и уютно. Британцы создавали «Гриффон» для военных нужд, потому не упустили ничего, что могло принести пользу во время долгих переходов. Пассажирский салон вместимостью до ста человек. Носовая рампа, предназначенная для погрузки автомобилей. Грузоподъемность до десяти тонн. Пуленепробиваемое стекло на ходовой рубке. Воздушная подушка, сохраняющая свои способности даже в случае выхода из строя до пятидесяти процентов ячеек, из которых она состояла. Скорость хода до ста километров в час над любой поверхностью. Все это — лишь часть достоинств «Гриффона».

Нынешние владельцы этого дивного образца современной техники британского происхождения и подданства не имели. Все люди, находившиеся сейчас в пассажирском салоне «Гриффона», предпочитали не поднимать вопросы такого рода. Все моменты, касающиеся их национальной и государственной принадлежности, они считали досадным недоразумением. Эти персонажи вообще предпочитали помалкивать, пока ситуация не вынуждала их начать общение. Сейчас был как раз такой момент.

В пассажирском салоне, переоборудованном в некое подобие жилой комнаты, находились шесть человек. Двое из них отгородились тканевой шторкой и мирно посапывали в спальной зоне. Еще один, смуглый мужчина сорока лет, занимал позицию у входной двери. Остальные расположились вокруг узкого, длинного стола.

Со стороны эта компания выглядела довольно своеобразно. Ни по возрасту, ни по цвету кожи, ни по темпераменту этих троих мужчин нельзя было отнести к одной группе.

Слева от выхода сидел высокий мускулистый афроамериканец. Полные губы, аккуратная стрижка, стильная бородка и огромные глаза навыкате. Он пил разбавленный скотч, потягивал его через бело-зеленую соломинку, при этом громко причмокивал, булькал и пускал пузыри в стакан.

Его соседа, белолицего финна, это ужасно раздражало. Такое обстоятельство было видно невооруженным глазом, но он предпочитал держать нейтралитет.

Сдержанность его была не случайна. По сравнению с крепкими мышцами афроамериканца бицепсы и торс финна выглядели не просто рыхлыми, а сметанообразными. Бледность кожи лишь усиливала это впечатление.

Впрочем, при его профессии крепкое тело было не особо необходимо. Этот человек отвечал за медицинское обслуживание группы.

Чтобы выглядеть посолиднее, финн обзавелся очками. Он считал, что их квадратная оправа придавала его лицу мужественности.

В толстых пальцах финн крутил пахучую сигару. Закурить в помещении он не решался, а тащить свой зад на пятидесятиградусный мороз у него не было никакого желания.

Определить возраст этого человека было сложно. С одинаковой долей вероятности ему могло быть как двадцать пять, так и пятьдесят. Такой эффект создавали небесно-голубые глаза. В одно мгновение они наполнялись вселенской мудростью, в другое — светились детской наивностью.

Третий участник разговора был очень молод. Высокий, светловолосый, голубоглазый. На лице татуировка, уходящая по шее вниз и явно заканчивающаяся намного глубже ворота.

Типичный красавчик, если бы не одно «но». Впечатление портили выдающиеся вперед скулы и узкие губы, вечно сложенные в презрительную гримасу.

Каким-то непостижимым образом этот юнец оказался за тысячи километров от дома, да еще в такой разношерстной компании. Однако чувствовал он себя в ней более чем комфортно.

Несмотря на разницу в возрасте, затянувшееся молчание первым прервал именно он.

— Пора бы им вернуться, — бросив взгляд на дорогие наручные часы, проговорил этот парень в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.

Эта его фраза повисла в воздухе.

Он выждал минуту и снова заговорил, глядя на афроамериканца: